— В каком смысле? Тебе же не 18 лет.

— Но и не 30. И да, я — девственница.

— Господи… почему ты не сказала раньше. В этом проблема, что мы месяц ходим вокруг да около?

— Ага. Мне немного страшно. Я тебя очень хочу, но не знаю, как и что. В кино видела, а в живую… ну, я не знаю…

— Ты меня хочешь? Точно?

Она кивнула и села опять рядом с ним.

— Пойдём в спальню? Там будет куда удобнее.

Он взял ее за руку, она немного дрожала, но пальцами сплелась с его пальцами, давая понять, что она с ним. Кровать была большой и современной. Дан приглушил свет в спальне. Он подошёл к ней и снова поцеловал, настойчиво и страстно, аккуратно расстегнул верхнюю пуговицу блузки, затем ещё и ещё одну и снял с неё рубашку. Лиза расстегнула его рубашку и коснулась его кожи на груди, такой рельеф, гладкая на ощупь и приятная, тёплая.

— Лиз, ты мне доверяешь? — тихо прошептал он ей на ушко. Она кивнула. Ее сердце бешено билось от волнения. — Просто расслабься и откройся новым ощущениям. Это очень приятно, тебе понравится.

Дан развернул ее спиной, отодвинул волосы на шеи и прошёлся дорожкой поцелуев от лопатки до застежки лифчика. Он расстегнул его и погладил полоски на коже, а затем поцеловал их. Снял лифчик и расстегнул юбку. Он медленно стянул юбку, затем колготки, оставив ее в тонких трусиках. Прижал ее к себе, лаская ушко языком и обжигая горячими поцелуями шею. Она тяжело дышала. Его руки проникли в трусики, нащупывая заветный бугорок клитора. Он медленно ласкал его, ощущая влагу между пальцев и ее желание. Затем он стянул и трусики.

— Ложись на кровать.

Она покорно легла на одеяло. Он все ещё был в джинсах, что быстро исправил, оставшись в одних плавках. Лиза посмотрела на поднявшийся член под бельём.

— Да, детка, он скоро будет в тебе, но сначала мы все подготовим.

Он опустился между ее ног, раздвинув их как можно шире и проник языком в ее влагалище, возвращаясь к клитору. Она громко застонала. От этих ласк можно было потерять рассудок, он не останавливался и Лиза уже не стесняясь отдавалась ему вся, послушно получая наслаждение, все закружилось и взорвалось на сотни осколков, стон и все прекратилось. Она тяжело дышала и смотрела на потолок. Дан вернулся к ней с поцелуем, она жадно его целовала и гладила его спину, тяжесть совершенно не ощущалась, только безумие и страсть. Лиза стянула с него плавки, оголяя его член. Он шире развёл ее ноги и вошёл в неё, стараясь как можно медленнее, давая возможность привыкнуть. Легкая боль и снова толчок в ней, он уже на полной глубине, медленно и аккуратно, затем немного быстрее. Она обхватила его ногами, сводя с ума ещё больше. Резкие толчки и все внутри снова стало наливаться, от смазки слышались хлюпающие звуки, она хотела его. Только это одно могло свести с ума, а то что он первый у неё — просто снесло голову. Стон, который он накрыл поцелуем и теплота внутри неё. Оргазм. Ни с чем не перепутать, он вынул свой член и кончил ей на живот. Они лежали потные, в ее смазке, крови и сперме.

— Я люблю тебя, Лиза.

8. Без тебя

Летний тёплый воздух гонял московский пух по улицам, все немного выдохнули и уже все реже можно было встретить людей в маске. Опасность никуда не ушла, но бесконечное напряжение и боязнь заразиться — вызвало привыкание и всеобщий пофигизм. Кто мыл упаковки от продуктов и протирал ручки в начале пандемии, перестали это делать. Лишь маска и вывески, со страшными текстами ещё напоминали о болезни.

Она увидела его на проходной, точнее его широкую спину, но поняла что это он. Дан. Почему — то сердце забилось от волнения, может быть что-то ещё есть в ее душе к нему. Брякнул телефон и на экране появилось сообщение от Глеба.

Они до сих пор не встретились, после ее возвращения. Глеб был занят в нескольких проектах в кино и плюс его новый альбом. Требовалось много отдачи как эмоциональной, так и и физической. В аэропорту она взяла такси и ехала домой в гордом одиночестве, задавая простые вопросы себе. Как так вышло, что у неё есть парень, а едет домой одна? В чем тогда разница есть ли он или его нет? Вот если б это был Дан — она бы уже была бы с букетом цветов в его машине. Но ей хотелось не только цветов, а внимания. В конце концов, они не виделись несколько недель.

По приезду домой, она разложила вещи, сувениры и осмотрела свою крохотную квартирку. Было странно и непривычно, после размахов Америки и дома подруги. Все крохотное, но родное. Загудел телефон, звонил Глеб.

— Привет! Ты уже дома?

— Ага.

— С приездом. Как настроение?

— Я соскучилась, ты скоро приедешь?

— Малыш, понимаешь, тут такое дело. Немного придётся снимать вечером, поэтому я переночую в трейлере.

Внутри все оборвалось, глаза защипало от подступивших слез. Она ждала этого дня, а он не приедет. Словно, только ей одной нужно это все.

— Вообще никак?

— Вообще.

— А я не могу к тебе приехать?

— Во-первых ты только с самолета и перелетела Атлантику, с пересадками, небось, валишься с ног. А во-вторых я не такая звезда, чтобы проводить кого-то на площадку. Не очень принято это. Я тоже соскучился страшно, но правда, не могу…

Лиза уставилась на себя в зеркало. Вид был уставший. Больше всего на свете она хотела бы сейчас уснуть рядом с ним. Даже секс сейчас был не нужен, хотя от его голоса внутри появилось внутреннее возбуждение, но сил не было на это.

— Хорошо, я поняла. Тогда когда?

— Я должен посмотреть, что по графику. Мне ещё к мамику надо заехать на неделе обязательно. Малыш, правда, горячая пора пока. Но я найду время и приеду.

Где-то в отдалении женский голос позвал Глеба.

— Мне пора. Люблю тебя, — и он положил трубку. Телефон показал картинку с его фотографией и Лиза тихо заплакала.

Нет, конечно, она рада, что он становится таким востребованным. Но обычный женский эгоизм, который сейчас кричал в ее голове, что он мог бы хоть день уделить ей, перебивал доводы рассудка.

***

Дан прошёл к лифту и Лизе ничего не оставалось, как также пройти через турникет и встать рядом с ним. Но