— Это дом моего отца. Заходи.

Темная лестница на верхний этаж. Джон открыл дверь, включил свет. Чердак с медной двуспальной кроватью, умывальником, блестящим медным тазом и кувшином. На стенах Одри заметил несколько гравюр цвета сепии, — похоже, нарисована та самая ярмарка, где они только что побывали. Книжный шкаф с томами в кожаных переплетах и с золотыми обрезами. Джон снял пиджак, галстук и рубашку, налил в таз воды, вымыл лицо и шею. Вытерся синим полотенцем, сел на край постели, снял ботинки и носки.

Потом лег на постель, согнул колени, откинул голову на подушку, взял апельсин из стоящей на тумбочке корзины с фруктами. Очистил его, и запах апельсина наполнил комнату. Он ел апельсин, заливая соком голую грудь. Одри мылся, не сняв рубашки, только отогнул воротник.

— Кинь-ка мне полотенце, Одри.

Джон вытер с груди апельсиновый сок, облизал пальцы. Закурил сигарету, взглянул на Одри сквозь дым.

— Я бы хотел посмотреть на тебя голого, Одри.

Холод в животе развязал шнурки ботинки упали на пол сложил брюки на стуле. Встал.

— И трусы снимай.

Трусы зацепились сильно смутив его упали кинул на стул его нагота рука Джона втирающая смазку и серебристые вспышки в глазах. Голова взорвалась картинками. Казалось, он жил в этой комнате очень долго потолок пересеченный огнями машин с улицы двери открываются и закрываются эта лестница…

— Мы ведь оба пользуемся блестящим медным тазом на чердаке теперь спинку Джонни.

Зыбучие пески, запахи рыбы, мертвые глаза в подъездах, нищие кварталы забытого города. Постепенно вспоминаю ломбарды, пистолеты и медные кастеты в витринах, мексиканские рестораны, дешевые меблированные комнаты, холодный ветер с моря. Мертвые глаза, казалось, смотрели куда-то вдаль, понемногу вспоминаю мальчика, старый каток… теперь в любую минуту… Кто сказал Атлантик-сити?.. ржавая проволока вокруг зазубренных дыр… Операционная Вана… рецепты лепилы… Отель «Глобус»… Грандиозная катастрофа в Атлантике… имя адрес отель верно?.. номер… впереди шеренга полицейских обыскивает семерых парней у стены. Слишком поздно поворачивать назад, нас засекли. И тут я увидел фотографов — гораздо больше, чем при обычном обыске. Я вытащил киногранату. Перед нами возник легавый. Я дернул чеку, размахнулся, швырнул гранату. Черный взрыв затмил все вокруг, и мы помчались по темной улице к барьеру. Город за нами разлетелся на куски.

ГРАНДИОЗНАЯ КАТАСТРОФА В АТЛАНТИКЕ… ВСЕ ПОДРОБНОСТИ.

Мы бежали и, наконец, вырвались из черного серебристого тумана под лучи заходящего солнца на окраинной улице, растрескавшиеся тротуары, резкий запах водорослей.

— Мальчики-роллеры очень близко. — Фишка щупал колонны и фонарные столбы. Он показал на здание с осыпавшейся штукатуркой, занимавшее половину квартала. — Вон там, на старом катке.

Каток был заколочен и казался заброшенным. Фишка постучал в боковую дверь, она беззвучно открылась на смазанных петлях. В дверях появился высокий юный блондин в синих плавках. Подмышкой у него был автомат. Он посмотрел на меня серыми металлическими глазами.

— Входите, — пропустил он нас.

Я оглянулся, но Фишка исчез.

— Он пропал.

— Naturlich[32]. Это его работа.

В центре катка несколько мальчиков в синих плавках катались на роликах. Солнце пробивалось сквозь разбитый купол из армированного стекла. Ржавая проволока вокруг зазубренных дыр, пробитых, как мне показалось, пушечными ядрами или гранатами. Повсюду матрасы, сидевшие на них голые мальчики курили гашиш и пили чай, вдоль одной стены — верстаки, где мальчики точили ножи, смазывали роликовые коньки, чинили велосипеды; рядом длинная стойка для велосипедов. Четверо мальчишек на мате упражнялись в дзюдо и карате. Другие метали ножи в мишень Сцена из немого фильма. Ни смеха, ни криков, ни возни. Когда я проходил, мальчики оборачивались, лица хмурые, глаза холодные и настороженные. Все движения осмысленные и сдержанные. Ни один не слонялся и не стоял бесцельно. Парень с пистолетом отвел меня в контору катка. Она была похожа на зал заседаний: усеянные булавками карты на стенах.

— Оружие есть? — спросил он.

Я положил на стол коробку с пятьюдесятью патронами.

— Это мы раздадим. У нас тут пять пистолетов тридцать восьмого калибра… — Пять патронов он вернул мне.

Он шагнул к двери и что-то произнес на непонятном языке. Худой смуглый мальчик, лицо в подростковых прыщах, отошел от верстака. На нем были только синие плавки. Показал, что я должен следовать за ним. Пыльное заколоченное окно, мальчики за столом чистили картошку и резали мясо. Мой проводник пролез за стойку, — в прежние времена тут раздавали коньки шумным посетителям-подросткам. Измерил меня взглядом и бросил на стойку одежду — свитера, джинсы, синие плавки, носки. Протянул мне восемнадцатидюймовый охотничий нож с потертым черным ремешком и ножнами. Я взвесил нож в руке. Рукоятка с изгибами для пальцев увенчана медной шишкой. Прекрасно сбалансированный боевой инструмент, заточенный, как бритва.

— Найди пустой шкафчик и переоденься.

Я засунул одежду в шкафчик, натянул джинсы и свитер.

— Тебе подберут коньки, защитный шлем и щитки.

В пыльной комнате сидел старик-сапожник, на длинном столе разложены инструменты и кожа. Он окинул меня взглядом тусклым, как бледное небо. Со стариковской неторопливостью измерил мне ноги, голову и руки. Мальчик, прислонившись к косяку, наблюдал. Сапожник закончил измерения и кивнул.

— Ванну? — предложил мальчик. Следуя за ним, я заметил прыщ там, где смыкались его голые ягодицы и еще один на левой половинке. Мальчик почувствовал, что я на него смотрю, остановился, бросил взгляд через плечо. Я нежно потрогал прыщи кончиками пальцев. Он чуть вздрогнул и потер плавки пыльные окна заколочены деревянные скамьи запах пота и влажные трусы несколько мальчиков переодевались. Мой проводник сел на скамейку, стянул плавки, бросил в шкафчик. У него приподнялся. Он смотрел, как наливается его член.

— Раздевайся.

Я снял одежду. Он посмотрел на меня, хмуро оценивая.

— Сейчас ты меня выебешь, — решил он.

Он прошел в зеленую дверь. Душевая с зеленым плиточным полом была переделана в парну́ю. Какой-то мальчишка вылил на себя ведро воды, повернулся ко мне, член торчком, вытер капавшую в глаза воду, сравнивая свое тощее смуглое тело с моим. Потом медленно поднял ногу, дотронулся ею до моей лодыжки и сказал что-то моему проводнику. Трое юношей сидели на скамье, сравнивая эрекции. Мальчик наполнил ведро, вылил на меня половину, вторую на себя. Мы передавали друг другу кусок карболового мыла. Один мальчишка дал нам полотенце, мы вытерлись. На полке лежал тюбик смазки. Я взял его. Мальчик наклонился, раздвинув ягодицы. Я потрогал его прыщи, смазал ему жопу, пропихивая палец поглубже, и, обняв за бедра, подтянул к себе, проникая в электрическое тепло его корчащегося тела в спазмах, точно доишь корову. Другие мальчики окружили нас и безмолвно смотрели, пока оргазм не вылетел легким вздохом из приоткрытых губ. Голые, мы вышли на каток.