подводных лодок. Во Владивостоке у нас всего три миноносца и одна канонерская лодка, в целом силы флота были незначительны, хотя накануне атаки японцев тихоокеанская эскадра получила дивизион торпедных катеров, но применение их выглядело слишком авантюрно. При вхождении флота противника в территориальные воды СССР в 11–23 по местному времени, эскадру атаковали истребители И-3, в две волны по двадцать два самолета с целью выбить истребители сопровождения с вражеского авианосца, после чего была еще одна волна, которая окончательно нейтрализовала прикрытии эскадры с воздуха. Нанести какой-либо вред кораблям эти самолеты не могли, потери составили восемнадцать самолетов в первых двух волнах и четыре самолета в результате действия ПВО кораблей противника в третьей волне. По нашим данным, всего японцы потеряли шестнадцать истребителей. Далее удар наносили бомбардировщики: в первой волне пятьдесят четыре легких бомбардировщика и сорок торпедоносцев ТБ-1, во второй волне шестьдесят шесть бомбардировщиков ТБ-1 и в третьей — шестьдесят бомбардировщиков ТБ-3. Цели были распределены следующим образом: легкие бомбардировщики атаковали эсминцы и корабли обеспечения, тральщики, тяжелые работали по линкорам и крейсерам. Надо сказать, что кроме бомб тяжелые бомбардировщики использовали и контейнеры с зажигательной смесью «СЗ-4», она же «Напалм». В результате атак нашей авиации был затоплен линкор «Нагато» и нанесены тяжелые повреждения линкору «Муцу». Тяжелые повреждения получил тяжелый крейсер «Аоба», который в ночное время был добит торпедными катерами. Были потоплены оба легких крейсера «Ои» и «Китаками», из эсминцев сумел уйти только «Сираоки», остальные оказались затоплены, сгорел авианосец «Хосё», против него напалм оказался самым эффективным средством — сильный пожар так и не смогли потушить. Были потоплены три из четырех кораблей сопровождения и два минных тральщика. Надо отметить малую эффективность действий подводных лодок: экипажи выходили для атаки, выпустили восемь торпед, ни одна из которых не достигла цели. Наши потери: 24 истребителя, 19 торпедоносцев ТБ-1, 18 легких бомбардировщиков Р-5, 15 бомбардировщиков ТБ-1, и 8 ТБ-3. Всего — 84 самолета.

— Ну что же. товарищи, размен 84 самолета на 1 линкор, 1 авианосец и три крейсера, один из которых тяжелый, при этом все они из последних серий, можно считать удовлетворительным. Почему такие большие потери и такая низкая эффективность торпедоносцев, товарищ Шапошников?

— К сожалению, самолет ТБ-1 в качестве торпедоносца показал себя не слишком удачным решением, товарищ Сталин. Мы считаем, что необходимо начать проектирование специализированного самолета- торпедоносца, кроме того, часть торпед просто не срабатывало, наблюдалось почти тридцать процентов их неудачного метания.

— То есть, каждая третья торпеда не срабатывала? Я правильно понимаю?

— Так точно, товарищ Сталин. Мы дали указание разобраться нашим ученым и инженерам, нам необходимо создать надежную систему сброса торпед с авиационных носителей. По данным разведки, аналогичные проблемы стали перед армиями Британии и САСШ и там уже сейчас активно начинают искать способ решения этой проблемы.

— Товарищ Шапошников, было бы важно из этого сражения сделать выводы, важные выводы — авиация становится фактором воздействия на флот противника на море. Поэтому в составе флота обязательно должны быть авиационные соединения. И мы обязаны подумать о создании полноценного Тихоокеанского флота, усилить его, подумайте над этим, впрочем, это не сосем ваша работа, но так получилось, что в первом морском сражении после Гражданской войны главную скрипку играла авиация. Мне кажется, время больших линкоров проходит. На место артиллерийских кораблей придут эскадры авианосцев с самолетами, способными уничтожить флот противника. И нам обязательно надо подумать о том, чтобы в составе Советского флота такие корабли тоже появились. Кроме того, это сражение показало недостатки зенитного вооружения кораблей, оно обязательно должно быть усилено!

— Как вы знаете, Япония предпочла сделать вид, что она тут не при чём. Наш посол в Токио получил ноту, в которой обвинил СССР в нападении на корабли японского флота, которые в тумане сбились с курса. Мы указали на атаку японскими летчиками наших самолетов-разведчиков, которое произошло еще в нейтральных водах, отвергли все обвинения МИДа Японии. Дипломаты предпочти сделать вид, что это инициатива адмирала Ямамото, который погиб на линкоре «Нагато». — Добавил Молотов. — Кроме того, нам вкатили протест по поводу того, что мы помогаем повстанцам в Маньчжурии. На что было заявлено, что части РККА вошли в Маньчжурию по просьбе правительства Маньчжурской народной республики и оказывают интернациональный долг помощи братскому народу. Но объявления войны с СССР мы так и не дождались.

— Как видите, мы сумели дать японскому флоту по зубам, организовали им свою Цусиму. Это получилось благодаря тому, что мы заранее запланировали воздушную ловушку для вражеского флота, и, конечно, за счет того, что японцы сунулись к Владивостоку всего с одним авианосцем, уверенные в том, что его авиагруппы будет достаточно для прикрытия кораблей с воздуха. Такая недооценка авиации СССР сыграла с японским командованием плохую шутку. Но и наши потери в авиации более чем значительны. Думаю, надо будет по поводу этой операции провести отдельное собрание ответственных за флот лиц. Этот вопрос надо обсудить и сделать соответствующие выводы. Продолжайте, товарищ Шапошников.

Начальник Генерального штаба перешел к карте Маньчжурии, которая висела рядом с картой Дальнего Востока.

— 1 октября освободительная армия подошла к Харбину и начались бои за этот город. Надо сказать, что до этого сражения сформированные нами части сопротивления японским агрессором объединились под флагом Маньчжурской народной республики и вели более-менее успешную войну с войсками Маньчжоу-го. Армия императора ПуИ слабая и недисциплинированная, сказалось и преимущество повстанцев в вооружении, которое мы им поставляли. Но у Харбина мы столкнулись с четырьмя дивизиями японской Квантунской армии, и тут разгорелись тяжелые бои, если бы не наши интернациональные бригады, формирования повстанцев были бы разбиты. Двадцатого октября в район Харбина начали прибывать части регулярной Красной армии, с тяжелым вооружением, танками и самолетами. Думаю, именно это послужило тем спусковым крючком, который запустил операцию японского флота против Владивостока.

— Хочу заметить, — неожиданно включился в разговор Артузов, — что по данным разведки, хотя очень трудно было наладить сеть осведомителей в Японии, тем не менее, на кораблях эскадры был десант, по тысяче человек на линкорах, по пятьсот на тяжелых крейсерах, и пехотная бригада с артиллерией на кораблях сопровождения. Так что высадка планировалась, но что собирались японцы делать потом, какие были у них планы, сказать сложно: скорее всего эта операция с десантом была отвлекающей, а вот захват всего Сахалина мог стать главной целью.

— Ну что же, товарищ Артузов, учтем ваше замечание. Прошу, товарищ Шапошников. Продолжайте!

— После месяца тяжелых боев, 2 ноября мы взяли Харбин. И восстание бывших белогвардейцев сильно помогло при штурме города.

— То есть, белые выполнили свои обещания?

— Полностью.

— Хорошо. И мы выполним свои. Какая сейчас обстановка в Маньчжурии?

— Япония перебрасывает свежие дивизии, после битвы за Харбин район, контролируемый японскими оккупантами, ограничен Юки, Дуньхуа, Гирин,