Я ему ответил:

― Я вижу, в последнее время у тебя очень часто стресс!

― Да, батюшка! Я говорю правду! Я уже не выдерживаю! Житейские проблемы меня задушили. Я хочу опереться на что-нибудь, хочу насытиться и ем, и чувствую себя хорошо. Но это ненадолго. Затем я впадаю в меланхолию, потому и толстею. И из-за меланхолии я иду кушать, и снова меня охватывает тревога. Получается порочный круг — не могу найти спокойствие и не могу остановиться.

Прошу Бога, чтобы Он подал нам необъятное богатство Своих даров, Своей любви, Своей милости, каждому дал то, в чем он нуждается, чего он просит. Что хотите — то просите у Бога, и Он вас сделает богатыми. В конце скажите следующую молитву: «Господи, дай мне не только то, что я прошу, но и условия для того, чтобы это удержать и не потерять», потому что много раз Бог нам угождает и посылает нам дары, а мы снова их теряем. Мы их не использовали должным образом.

Итак: «Господи, подай жизни мне на этом свете столько лет, сколько Ты мне отмеришь, не оставь меня в моих проблемах, в моих радостях и печалях, и да попаду я в рай, где мы все будем богатыми, где исчезнет вся неопределенность, пустота, проблемы, плач и где мы всегда будем радостными, богатыми у богатых святых и у нашего пребогатого Бога!»

^Когда ты распят, то чувствуешь всемирную боль

Не знаю, известно ли тебе, что английское слово «kiss» означает «целовать». Оно происходит от греческого глагола κυνέω (inf. κύσσαι), который имеет такое же значение. А «προσκυνω» означает «идти вперед и целовать», поэтому мы и говорим, что поклоняемся иконам, — то есть делаем шаг вперед, наклоняемся и целуем икону.

Теперь я отведу тебя на другое место — ко Кресту.

Мы говорим, что поклоняемся Кресту, который заставляет нас чувствовать боль, — то есть подступаем к нему, наклоняемся и целуем. И вот там, у Креста, я кое-что осознал. Как же его целовать, если он заставляет меня чувствовать боль? Но в этом-то всё и дело: ты находишься возле Христа и чувствуешь любовь к Нему, а затем смотришь на Крест, и в то время, когда он вызывает у тебя сильную боль, ты не отворачиваешься от него, а лобызаешь его.

Крест заставляет тебя чувствовать сильную боль. И ведь странно и противоречиво целовать то, что вызывает слезы, боль, но вместо того, чтобы отвернуться от него, ты хочешь его обнять. Приходишь в храм на какой-то праздник, например на Воздвижение Креста Господня, хочешь облобызать его, но кто-то говорит: «Но ведь это же больно! Крест и означает боль!»

Ты целуешь Крест, потому что думаешь, что другого пути нет. Или взбунтоваться, воспротивиться, уйти, разозлиться, разочароваться, сказать себе: «Что я имею общего со всем этим?»

И что же тогда произойдет? Что изменится?

Если оставишь Крест, то понесешь его с другим намерением, но все равно понесешь. И если даже попытаешься сбежать, то все равно не сможешь — что бы ты ни делал, тебе все равно придется нести Крест. Все равно ты его понесешь. Ты сказал мне, что все остальные живут припеваючи и только ты испытываешь сильную боль, и вот спрашиваешь: «Что это происходит со мною, почему всё это обрушилось на меня?» Плохое здоровье, обследования, больницы, душевная боль, трудные взаимоотношения, недостаток денег, врачи и лекарства… Столько проблем!

В другой раз ты сказал, что завидуешь другим людям, — они живут обычной жизнью, счастливы, радостны и не страдают, как ты. Помнишь ли ты, о чем я спросил тебя тогда? «Что же это за жизнерадостные и счастливые люди, у которых не случается ничего, подобного тому, что случилось у тебя? Которые не страдают? Кого ты имеешь в виду?» — «Тех, у кого всё прекрасно», — ответил ты.

Но я знаком с людьми, которые, по твоему мнению, прекрасно живут, и знаю о них больше, чем ты. И я ответил тебе, что ты ошибаешься, что и они испытывают сильную боль, а ты удивился и немного успокоился.

Нет ни одного человека, который бы не нес свой Крест. Богатые и бедные, красивые и невзрачные, высокие и низкие, и женщины, и мужчины, и дети, и те люди, беспечной жизни которых ты завидуешь, — у всех есть свой Крест. Может быть, они радуются своему здоровью, которого ты, допустим, не имеешь, но при этом испытывают душевную боль или находятся в тяжелых обстоятельствах.

Нет ни одного человека, который бы не имел Креста, просто не у всех он такой же, как твой. Естественно, когда человек несет свой Крест, то чувствует, что ему достался самый тяжелый: «То, что я испытываю, — самое худшее, что может быть на свете».

Это что-то великое — иметь Крест. Это великая тайна, и я не знаю, как мне тебе это объяснить. Когда ты приходишь ко мне, чтобы пожаловаться, я не могу тебе ничего ответить, не могу возразить, не могу притвориться умным.

Это один из тех моментов, когда я чувствую, что мне нечего сказать, — не знаю, не знаю ответа. Я и сам полон недоумения, удивления, изумления, вопрошания, восклицания — как хочешь, так это и назови перед Богом. Соединяя мое недоумение с твоим, я превращаю его в молитву.

Помнишь, как преподобный Антоний Великий задал Богу этот же вопрос:

― Господи, почему же так происходит, что богатые люди хорошо живут, доживают до глубокой старости и умирают, не болея, не страдают, ни о чем не беспокоятся, и всё у них хорошо? А бедный, скромный, честный, праведный человек так сильно страдает… Почему же так происходит? Почему один умирает молодым, не успев порадоваться жизни, а другой живет в роскоши, удовольствии, разврате и доживает до девяносто пяти — ста лет, словно забывая уйти в другой мир, и умирает в глубокой старости? Разве это справедливо? Эти кресты, которые даешь, — как их понести? Как на них смотреть?