Лекарь как-то уже слишком долго осматривал плечо, водя старческой сухой ладонью по ее коже. Аглая снова вздрогнула от отвращения и инстинктивно отдернула руку. Но старик вцепился в ее локоть своими тонкими пальцами-сучками и сжал.

— Я сделал вам больно, княжна?

Ей показалось, или в его голосе прозвучала надежда? На всякий случай Аглая отрицательно покачала головой. Наконец он отпустил ее руку и принялся перебирать склянки и мешочки, которые были привязаны прямо к поясу плаща. Зачерпнув из мешочка какой-то терпко пахнущей трухи, он начал посыпать этой пылью рану. Аглая нахмурилась и возмущенно тряхнула головой:

— Что это за гадость? Рану нужно промыть и… — Она едва не сказала «зашить», но вовремя остановилась. Глупо подавать им идею тыкать себя иголками.

— Княжна-княжна… — Лекарь покачал головой. — Я не учу вас вышивать. Не советуйте же мне, как лечить вас. — Он окунул палец в небольшую колбу с какой-то густой жидкостью и, вцепившись в ее локоть, принялся щедро намазывать рану.

Порез пронзили сотни маленьких иголочек. Мазь начала шипеть и пузыриться. Аглая закусила губу от боли, но все равно не смогла сдержать тихого вскрика.

— Потерпи, доченька. — Князь встал в изголовье кровати и погладил Аглаю по волосам.

Своего настоящего отца Аглая помнила смутно. Он остался в памяти пьяным и вечно скулящим о том, что Аглая на него «не очень-то и похожа». Самым ярким эпизодом с его участием был ее шестой день рождения. Папаша с торжественным видом вручил ей замызганную игрушку и с насмешкой добавил, что она принадлежит другой девочке. Ей, видите ли, игрушка надоела, и она согласилась подарить ее Аглае. Но если она будет себя плохо вести, то папа заберет эту игрушку и вернет обратно «доброй девочке». И вообще он ее потом все равно заберет, но пока Аглае можно поиграть. Аглая хорошо запомнила возмущенное оханье гостей, когда она со всей яростью обиженного ребенка швырнула в отца жесткого и колючего жирафа. А когда предложила прямо сейчас вернуть потасканную игрушку обратно девчонке, все притихли.

Поэтому сейчас ей было немного странно воспринимать заботу от чужого человека. Конечно, он считал ее своей настоящей дочерью, но… Но его беспокойство вдруг оказалось приятно. На какой-то момент Аглая совершенно забыла обо всех своих проблемах, о нереальной, фантастической и абсолютно абсурдной ситуации, в которой оказалась. О Вируше, который рассматривал ее сальным взглядом и тянулся покрытым мазью пальцем к лицу. Обо всем. Захотелось стать маленькой девочкой, кутаться в одеяло, плакать и обижаться на судьбу, зная, что есть человек, который поддержит и утешит. Для Аглаи таким человеком всегда была мама. Всегда. Потом она стала подставлять матери плечо и заботиться, возвращая ту ласку, которую мать безвозмездно дарила ей. Но, черт возьми, как иногда хотелось услышать уверенный мужской голос, который обещал, что явится в школу и разберется с обидчиками, что обязательно купит понравившуюся игрушку и на выходных сводит в парк. Аглая даже не поняла, что плачет. Старый князь осторожно стер слезинку с ее щеки.

— Вируш, отойди. — Он оттолкнул целителя и занял его место. — Ну-ну, девочка моя. Больно, да?

Он возился с ней, как с маленьким ребенком. Удивительно, как человек, который вчера угрожал своему солдату смертью, сейчас нянчился с ней. Аглая заставила себя проглотить рыдания. Этим она делу не поможет. Выталкивая из себя каждый звук, хрипло проговорила:

— Немного. Но уже все нормально. — Старик ласково улыбнулся. Морщины на его лице углубились, и стало заметно, насколько он стар.

— Боль скоро пройдет, княжна. — Вируш, о котором она уже забыть, подал голос.

Аглая едва не подпрыгнула. Лекарь продолжал ощупывать ее глазами. Ей даже казалось, что она физически ощущает эти липкие прикосновения. Чего он пялится на нее? Аглая открыла рот, собираясь рискнуть и попытаться выставить его отсюда, но неожиданно в дверь уверенно постучали. Князь раздраженно гаркнул «Войдите», и в проеме выросла массивная фигура.

Сначала Аглая просто восхищенно рассматривала высокого красавца. Таких в реальности существовать не могло. По крайней мере она подобных не встречала. Вполне возможно, что он просто чья-то ожившая фантазия. Короткие светло-русые волосы лежат волнами. Большой лоб, глаза глубокого карего цвета, словно шоколадные, чересчур пухлые губы, которые больше подошли бы женщине. Но немного выступающие скулы скрадывали это впечатление, делая его лицо мужественным. Упрямый, выступающий вперед подбородок придавал ему одновременно и суровый, и надменный вид. Одет он был в… Аглая даже не знала, как это назвать. Что-то напоминающее мужской пиджак, но удлиненный, почти до колен, и застегнутый до самого горла. Ткань насыщенного бордового цвета украшала золотистая вышивка. На таком фоне его бледная кожа смотрелась аристократично. Самый настоящий принц.

Он бросил на Аглаю пристальный взгляд, от которого ей тут же стало жарко. Раньше мужчины, какими бы красивыми они ни были, не вызывали у нее такой реакции. Тут же пришло осознание того, насколько ужасно она выглядит. С синяками по всему телу, порезами, раной на плече и лице, которую даже не успела рассмотреть. А волосы… Мало того, что похожи теперь на паутину, так еще и жуткого цвета. Почему никого здесь не удивляет такой цвет?! И, скорее всего, у нее то самое гнездо на голове, с которым героини всех книг умудряются выглядеть сексуально. Аглая была уверена, что выглядит как самая несексуальная женщина мира. Господи, о чем она вообще думает?! Оказалась неизвестно где, а туда же. Дура она, самая настоящая дура. От нее даже Ванечка нос воротил, козел. А она растекается под взглядом этого обалденного мужика. И именно сейчас вспомнила, что кроме одеяла и тонкой простыни на ней ничего больше нет. Ну это совсем уж глупо. Аглая никогда не была падкой на мужчин. А тут вдруг едва ли не расплавилась под взглядом одного из них. Раньше она вообще не признавала мужской красоты, а сейчас даже глаз отвести не может. Да и он продолжает беззастенчиво ее рассматривать.

Так, все хватит. Наверное, это последствия всего случившегося. Из-за потрясения она теряет концентрацию, забывая о важных проблемах. Стараясь взять себя в руки, Аглая постаралась принять максимально строгий вид, на какой только была способна. Обычно, на подчиненных действовало. Она брезгливо изогнула губы и выгнула брови, без слов спрашивая: «Ну что, насмотрелся?» Бледный красавец едва заметно нахмурился и сжал губы, как будто ему было одновременно и больно, и обидно.

— Что ты хотел, Денеш? — В голосе князя слышалось недовольство.

Аглая посмотрела на старика. Похоже, он тоже заметил внимательный взгляд вошедшего, и ему он не понравился. И только сейчас Аглая поняла, как именно князь назвал мужчину. Денеш… Тот самый Денеш, что нес ее вчера на руках, догнал, когда она пыталась сбежать, и поддерживал, пока она пыталась усидеть на лошади. Денеш, который показался ей самым странным из этой чудаковатой компании, с каким-то секретом. Сейчас, когда она разглядела его лицо, не скрытое темнотой и шлемом, то напрочь забыла обо всех своих ощущениях.

Он, наконец, отвернулся от нее и без страха посмотрел на князя.