— Занимаюсь на досуге историей языков. Даже пришла кое к каким оригинальным выводам.

— Как-нибудь расскажешь.

— Я сейчас могу рассказать, — предложила Жанна, доливая ему чаю.

— Сейчас у меня к тебе другое дело будет.

Жанна пропустила это замечание мимо ушей.

— Кстати, Кармен тоже была басконской полукровкой.

— Она как бы цыганкой была?

— Не-а. У Мериме так и сказано — я сильно сомневаюсь в чистокровности сеньориты Кармен. Это прямой намек на басконскую кровь. Для испанца-католика хуже цыгана — только баск.

— И чем же это мы такие плохие? — сузив позеленевшие от злости глаза, спросил Миша.

— Необузданностью страстей, — спокойно повествовала Жанна. — И неспособностью принять ценности европейской цивилизации.

Она мельком глянула ему в лицо, сразу же отвела глаза, но не смогла отказать себе в искушении продолжить богатую мысль.

— Вот бы вас с Карменситой познакомить — то-то пух и перья бы летели! — уже откровенно подзуживала его Жанна.

— Я же тебе русским, не… бас…

— Баскским? — невинно подсказала Жанна.

— Да… языком говорил — я черных не переношу по определению! Анжелка, когда меня клеила, в блондинку перекрасилась, но меня даже так от нее воротило!

— А, вот почему она определила тебя как…

— Как?!

— Как большого засранца.

— Специально меня доводишь? — начал подниматься из-за стола Миша.

Он выпрямился, и тут с него, кокетливо вильнув скрученным концом, как хвостиком, свалилась махровая Простыня, под которой ничего не было. Жанна завизжала, прикрывая глаза одной ладошкой и стуча по столику другой.

— О-хо-хо, браво, Майкл! Тарзан отдыхает! Бис!

— Ты с кем меня сравнивать вздумала?

Бросив безуспешные попытки приладить назад свою набедренную повязку, Миша в один прыжок оказался рядом с ней, схватив сзади за шею, без труда поднял с табуретки и кинул на столик животом. Жалобно звякнула посуда.

— Ой, что ты делаешь?! Это нечестно! Я к этому не готова!

— Зайчиков же видала?.. Вот тебе и подготовка!

Жанна, нарочито громко хныкая, попыталась освободиться, выскользнув из-под него, но, понятно, этот раунд безнадежно проиграла. Трусиков на Жанне тоже не случилось, и Мише только и было хлопот, что закинуть ей на спину халатик. Он не удержался от соблазна сильно шлепнуть ее по заду.

— Не пищи, все равно будет по-моему! Доигралась!

Жанна жалобно стенала, чувствуя, как он лихорадочно пытается войти в нее сзади.

— Не сопротивляйся! Так будет лучше для нас обоих.

Жанна, с трудом подавив желание вырываться, подчинилась.

«Иначе он меня просто искалечит…»

Миша был возбужден даже сильнее, чем обычно — вероятно, поэтому, на Жаннино счастье, все закончилось очень быстро. Он задыхался, но, чуть придя в себя, поднял ее и попытался успокоить:

— Ну, все, хватит… Ничего страшного не случилось… Зачем ты надо мной смеешься? Видишь, что из этого получается?

Он прижимал ее к себе, гладя по груди и животу, целовал в шею.

— Отнести тебя в кровать?

— Лучше под душ. Я замерзла.

Он легко вскинул ее на руки, отнес в ванную и там осторожно поставил на пол.

— Остаться с тобой?

— Нет, я одна… погреюсь. Все в порядке.

«Изнасилование бытовое, кухонная версия».

Чтобы убедить его, что она не сердится, Жанна провела рукой по его лицу, все еще чуть искаженному остатками страсти. Он поймал ее руку и поднес ладонь к губам.

— Найди по ящику что-нибудь веселое, — сказала Жанна, пытаясь улыбнуться.

Когда, постояв под горячим душем, она вернулась, Миша лежал на тахте и перебирал пультом программы. Жанна пробралась к нему за спину.

— Как дела?

— Да ничего, — сказала Жанна возможно спокойнее. — Когда тебе завтра вставать?

— Я сотовый настроил. Разбудит, — ответил он скучно-будничным голосом.

Телевизор еще что-то бубнил, но Жанна постаралась побыстрее заснуть, чтобы не решать для себя, можно ли простить Мише то, что он с ней сделал, и не будет ли он и дальше вести себя с ней подобным образом… Но дальше, скорее всего, не будет, и нечего комплексовать попусту.

Утро пришло таким же сырым, но более прохладным. Когда запетюкал Мишин мобильник, Жанне ужасно не хотелось выползать из-под одеяла.

— Миш, будильник. Миша!

— А? — проснулся он.

— Тренировка…

— А, да, спасибо. Щас…

— Выспался?

— Типа да.

Дребезжание прекратилось. Миша начал медленно одеваться. Насчет «выспался» он, похоже, преувеличил.

— Ты сейчас куда? — спросила Жанна.

— Домой, завтракать.

— Хочешь, я встану? Там у нас много чего осталось.

— Не, я к маме.

— Это куда?

— Домой, я же сказал, — уточнил он чуть раздраженно. — Ты что днем делаешь?

— В «Ткани» на Ленинском поеду.

— А когда вернешься?

— Часа в три.

— Я позвоню?

— Конечно. По городскому. Я на выходные мобик отключаю.

Миша слегка хлопнул ее по боку и вышел. Через несколько минут под окном вякнула и смолкла сигнализация.

«Уехал… Вернется? — лениво подумалось Жанне. — Ну, сегодня-то вернется, пожалуй. А не вернется, рыдать не стану».

Но когда часа в три зазвонил телефон, Жанна взяла трубку довольно поспешно.

— Чем занимаешься?

— Открыла кружок кройки и шитья.

— Койки и житья? С этого места поподробнее, пожалуйста.

— Чё несешь, развратник? — фыркнула Жанна. — Я делом занята, созидательной работой!

— А можно, я приеду? — игриво продолжил Миша. — Посозидаем чего-нибудь вместе? Обожаю, знаешь, созидать, созидать…

— Я не думаю, что мы понимаем под созиданием одно и то же, но приехать можно.

— Да я, короче, уже приехал. В окошко носик высунь.

Жанна взяла аппарат и подошла к окну. Миша стоял около машины и смотрел на ее окна, приложив трубку к уху.

— Не занимай эфир посторонними разговорами.

— Понял. Отключаюсь.

Он, верно, взлетел на третий этаж, прыгая через три ступеньки, потому что Жанна успела только провести щеткой по волосам и открыть дверь. Миша появился одетым в джинсовый костюм, чмокнул ее в щеку и коротко, но внимательно глянул ей в глаза: