См., например, телевизионный документальный фильм «Ленин. Красный император» (НТВ, 18.01.14). Оксюморонность сочетания: красный — 'революционный', император — 'монарх, единоличный правитель' — ключ к пониманию интерпретации образа Ленина в фильме: Ленин разрушил в России монархический строй, но стал полновластным главой новой империи — советской.

Еще одна новая черта в материалах массмедиа, посвященных Ленину. Иногда пересмотр революционного прошлого и поиск ошибок подменяется бесцеремонным вторжением в приватное пространство, а именно в личную жизнь, во взаимоотншения В.И. Ленина с женщинами. Например, в цикле документальных фильмов на РЕН ТВ «Военная тайна» с И. Прокопенко от 30 января 2016 года в сюжете о В.И. Ленине рассказывалось о его влюбленности в Инессу Арманд, о реакции Н.К. Крупской на эти взаимоотношения. В тексте за кадром звучала лексика тематических групп, которые никогда прежде не включались в контекстное окружение упоминаний о вожде, — обозначения того, что прежде было табуированным: любовница, развод, непривлекательная внешность Крупской, теща (о матери Крупской), Ленин плакал (после смерти Арманд; вспомним Маяковского: «Если бы / выставить в музее/ плачущего большевика, / весь день бы / в музее / торчали ротозеи. / Еще бы — / такое / не увидишь и в века!» [Маяковский 1968: 475–476]) и нек. др. В данном случае интенция развенчания — десакрализации — доминирует и подчиняет себе установку на сообщение новой информации. Нельзя не отметить, что в нынешней международной ситуации, когда снос памятников Ленину на Украине, приобрел знаковый статус — стал символическим проявлением ненависти не только к Ленину и социализму, но ненависти к России, — подобная десакрализация неуместна.

1.4.7. Бинарная оппозиция «народ/власть». Ее смысловая и аксиологическая интерпрета ция в СМИ 2000–2016 гг.

Как было отмечено выше, и смысловое, и аксиологическое решение бинарной оппозиции «народ/власть» реализуется в названиях рубрик, газетных полос, в заголовках, например: «Власть и мы» (Южн. гор.), «Власть и люди» (Нов. газ.), «Мы и депутаты» (Южн гор.), «Власть и жители» (Южн. гор.) и т. д. Журналист, будучи представителем населения, общества («мы»), оценивает все, о чем сообщает, с точки зрения соответствия действий и качеств власти интересам населения в разных сторонах его жизни. Эти стороны (денотативные области) также отражены в названиях рубрик и полос: «Власть и дело» (назв. полосы, газета Нагатино-Садовники), «Власть и закон» (назв. полосы, Нов. Изв.), «Власть и кошелек» (назв. полосы, Нов. газ.), «Власть и совесть» (назв. полосы, Нов. газ.), «Таланты и чиновники» (загол., Нов. Изв.) и т. д. См. построенные по этой же модели названия некоторых выставок, зрелищных мероприятий: «Санкт-Петербургский музей восковых фигур представляет: «Движущиеся восковые фигуры. Талант и власть»», «Литературный музей. Лекция «Поэзия и власть»» и т. д. У союза «и» в каждом словосочетании этой модели актуализируется не соединительное, а сопоставительное значение, и сама по себе модель имплицитно содержит вопрос: Как власть относится к жителям? К талантам? К кошельку граждан? Соблюдает ли власть закон? нравственность? и т. д. И в обобщенном виде: Служит власть народу? обществу? Или нет? Ответ дается в публикациях. Он может быть положительным, в современном массмедийном пространстве таковы обычно публикации районных московских газет, газеты Подмосковье и нек. др. Центральные издания: Новые Известия, Независимая газета, Аргументы и факты, Аргументы неделі, Новая газета, региональные интернет-издания, газета Правда — дают большой объем информации о негативных сторонах деятельности власти и жизни российского общества, и ответ в этом случае отрицательный.

Приметной чертой газетных публикаций 2000–2016 гг. стало соединение существительных народ и власть в контекстах, построенных по принципу антитезы, где власть связывается с явлениями негативного характера, а народ представлен в образе жертвы. Например, в первом номере нового — 2016 — года в газете АиФ был опубликован материал Дмитрия Журавлева, генерального директора института региональных проблем, под заголовком «Зачем нас стригут?» [стригут — то есть 'грабят, разоряют']. Статью предварял лид: «Почему в России правительство и народ преследуют даже не разные, а противоположные цели? Цель правительства — наполнить бюджет, цель населения — выжить. И какая из них достигнута?» И далее, в тексте статьи: «Удалось больше выжать из страны для бюджета — это хорошо. А то, что после этого слабенькие ростки бизнеса загнулись, — это неважно. В итоге возникает очень богатая страна очень бедного населения, в которой за все платит народ». Антитезу образуют антонимия, контекстуальная: наполнить бюджет — выжить; хорошо — неважно и языковыя контрарная: очень богатая страна очень бедного населения. Семантику противопоставленности усиливают противоположные по оценочности слова с эмоциональными коннотациями выжать — о грубом, насильственном действии — слабенькие. См. также: «Русь подзаборная: В России углубляется разлад народа и власти» (загол. и подзагол., АиФ, 2011, № 45); «Вскоре окончательно прервется связь политиков с простыми избирателями» (Нов. Изв., 04.04.08); «Народ бунтует — власть шикует» (загол., Жизнь, 13.01.2005); «Дети кесаря — кесари, а дети слесаря? Как во власти цветет семейственность?» (анонс на 1 полосе, АиФ, 2011, № 45); «Почему плачет Марфа? Власть не слышит слез народа» (загол. и подзагол., АиФ, 2011, № 40) и т. п. Как и любая бинарная оппозиция, оппозиция «народ/ власть» представляет собой некую целостность, компоненты которой взаимообусловлены и не могут существовать один без другого: власть есть там, где есть народ, подданные, — народ нуждается во власти, которая способна разумно управлять его жизнью (призвание варягов, избрание Михаила Романова Земским Собором после окончания Смуты и т. д.). Но в интерпретации современных СМИ отношения взаимообусловленности подменены отношениями взаимного неприятия и неприязни: власть безразлична к нуждам народа — народ отдалился от власти и стал так же безразличен к ней. Оппозиция «народ/власть» трансформируется в противопоставление «свои (для народа — это народ) / чужие» (для народа — это власть).

Итак, для ряда современных СМИ власть и те, кто с ней солидарен, зачастую оказываются «узаконенной мишенью». Власть, становится объектом, о котором можно говорить развязно, на который можно обрушить любое недовольство. Некоторые журналисты фактически присвоили себе статус «всероссийского полицейского» и право на «взгляд свысока» на все, что есть в стране, и на все, что в ней происходит, в том числе на власть (подробно об этом см. ниже, раздел ««Высокое/низкое»: пространственные метафоры и пространственные отношения в текстах о власти», сс. 170–185).

1.4.8. Поиск «идеального лидера»

Он также прослеживается в материалах массмедиа. Этот поиск возобновляется, становится более настойчивым время от времени. По утверждению Е. И. Шейгал, образ идеального политика просвечивается через ироническое изображение власти [Шейгал 2004: 94]: те качества, над которыми посмеиваются подданные, имплицитно указывают на качества, которых общество ждет от власти. Нам представляется, что в современных российских СМИ конструирование позитивного образа власти осуществляется несколько иначе. Большинство