– Ну что вы! Заходите в любое время, инспектор.

– С удовольствием, дорогой Шерлок, с удовольствием, – Листрейд чуть склонил голову и вышел в ночь.

Я продолжал сидеть за столом, стараясь разложить в голове все обстоятельства дела, не упустив ничего, ни одной мельчайшей детали. Тогда-то у меня и возникла мысль записывать самые интересные и захватывающие истории с участием моего друга Шерлока Зая – гениального, но скромного сыщика.

Сам же Шерлок Зай тем временем неторопливо набил трубку табаком, раскурил ее и уставился в потолок. Потом задумчиво закрыл глаза. Морда его светилась непередаваемым блаженством.

Надо сказать, версия Шерлока Зая полностью подтвердилась. Через пару недель в «Вестнике Среднелесья» мы прочли о судьбе Заяйса, Лохматого и Топтопыча. Их признали виновными в краже у бабы при пособничестве Колобка овощей, кур и меда, отчего обвиняемые даже не отпирались. Всех троих приговорили к году принудительных работ соответственно: в огороде, в курятнике и на починке ульев и ухода за пасекой.

Что же касается Колобка, то разбирательство его дела затянулось на очень долгий срок. Непрекращающиеся споры сторон в попытке доказать правоту своей точки зрения, грозили вылиться в бесконечный процесс. Спорили неистово, яростно, до хрипоты и с пеной у пасти, и только чудом не дошло до драки. Но судья, которому давно наскучила пустая болтовня, прекратил прения гулким ударом деревянного молотка…

Присяжные, к великому сожалению Листрейда, единодушно склонились к версии о невиновности Колобка. Ведь любому здравомыслящему зверю, кроме инспектора, было понятно, что Колобок спасал свою жизнь. Дело против него было прекращено. А поскольку однозначно установить, совершеннолетний Колобок или нет, не удалось, судья, после долгих колебаний вынес решение: первое – считать подсудимого несовершеннолетним, поскольку отроду ему было меньше месяца; второе – вернуть Колобка его законному представителю, гражданке бабе, на поруки со строжайшим запретом появляться тому в лесу, во избежание, так сказать. Бабе же следовало уплатить штраф за ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию отпрыска. И этим, как значилось в газетной статье, «суд еще раз доказал, что он справедлив, но суров». Впрочем, разве может быть иначе?

За окном завывала вьюга, в неистовой злобе бросая заряды снега в окна. Лубяной домишко содрогался под порывами ветра, но, построенный умелой лапой Шерлока Зая, упорно противостоял непогоде. Я с грустью смотрел через расписанное ледяными узорами стекло на укрытый белым покрывалом лес. На улице было очень холодно, намело солидные сугробы, и ветки деревьев сильно клонились к земле под тяжестью снежных шапок, но в доме у нас царили тепло и уют. В жарком камине потрескивали березовые полешки, распространяя приятное сухое тепло по комнате. Сырость пряталась лишь где-то в углах, образуя ветвистые разбеги плесени, но с этим ничего не поделаешь до весны.

Шерлок Зай сидел в кресле и безуспешно пытался извлечь из неизвестно где раздобытой им скрипки мало-мальски чистые звуки. Пока выходило не очень. Скрипка подвывала, шипела, порой визжала, будто сопротивляясь неловкому обращению с ней, но Шерлок Зай продолжал мучить и ее, и мой несчастный слух. Наконец это ему наскучило, и, отложив скрипку в сторону (я украдкой вздохнул с облегчением), он потянулся к другой напасти – курительной трубке. Но лучше уж противный дым, нежели совершенно невыносимое завывание, которое сам Шерлок Зай гордо именовал музыкой.

– Дорогой Уотерсон, – обратился ко мне Шерлок Зай, плотно набив и раскурив трубку, – что вы можете сказать о личности того, кто написал это письмо?

Я отвернулся от окна.

Мой друг протягивал мне распечатанный конверт из плотной желтоватой бумаги. Я подошел к креслу, взял конверт, извлек из него сложенный вдвое лист бересты и, развернув его, вгляделся в написанный корявым почерком текст письма:

«Уважаемый Шеррлок Зай!

Всвязи с вазникшей у миня прраблемой, вынуждина пррасить вашей помащи в рраследовании однаво очинь непрриятнава дела, кррайне дасаждающева мине. Я уверрина, вы найдете вазможным выслушать миня. Я буду у вас завтрра вечиррам.

С уважением, инкогнита».

– Я получил это загадочное послание со вчерашней почтой и вынужден был признать, что оно меня крайне заинтриговало.

– Возможно, я ошибаюсь, но, мне кажется, что письмо писал какой-то безграмотный двоечник-подросток, решивший подшутить над вами. К тому же написано как курица лапой, – сделал я осторожное предположение.

– И это все, что вы можете сказать?

– А что же еще? – пожал я плечами, возвращая письмо сыщику.

Тот взял кусок бересты и хитро прищурился.

– Насчет курицы лапой вы почти угадали. Письмо писала ворона, старая подслеповатая ворона. И относительно учебы в школе вы тоже верно подметили – от силы два-три класса. Но еще могу добавить следующее: эта дама крайне своевольна, спесива, не терпит возражений – в общем, обладает очень дурным характером, – к тому же она, несомненно, богата. У нее слабое зрение, тремор конечностей, и она просто обожает сыр.

– Невероятно! – воскликнул я, не уставая удивляться своему другу. – Как вам удалось выжать столько из клочка бересты? Это похоже на магию.

– Глупости! – отмахнулся Шерлок Зай, выпуская в потолок колечко дыма. – Но сначала давайте проверим истинность моих умозаключений. А после я вам все расскажу, и вы убедитесь, что в моих выводах нет ничего экстраординарного – всего лишь обычная наблюдательность.

– С трудом верится, – проворчал я себе под нос, но, зная непреклонность своего друга, мне оставалось лишь опуститься на стул в ожидании визита таинственной особы.

Время тянулось медленно. За окном начинало смеркаться, когда раздался громкий стук в дверь. Я вскочил со стула, бросился к ней и резким движением распахнул настежь.

На пороге, зябко кутаясь в шаль, топталась старая ворона. На пальцах ее лап поблескивали два перстня – один с бриллиантом, а второй с изумрудом. И еще золотая печатка с вензелем. Ворона таращила на меня подслеповатые глаза, подернутые поволокой, и мелко дрожала от холода.

– Р-разр-решите? – спросила она и, не дожидаясь приглашения, отодвинула меня крылом в сторону и ворвалась в дверь. – Шер-рлок Зай, если не ошибаюсь?

– Ошибаетесь, – я затворил дверь и задвинул засов. – Шерлок Зай – он, – указал я крылом на сидящего в кресле друга. – А я, с вашего позволения…

– Ах, неважно! – отмахнулась ворона и проковыляла к столу, где взобралась на стул, закинула лапу на лапу и уставилась на сыщика.

– Чем могу быть полезен, мадам? – учтиво спросил тот, поднимаясь из кресла и откладывая в сторонку трубку.

– Значит, вы будете Шерлок Зай! Мне о вас много говор-рили, – всплеснула ворона крыльями. И тут я обратил внимание на ее ноги – когтистые пальцы действительно мелко подрагивали.