Хирам вздохнул и провел рукой по лысине — этот нервозный жест остался с тех времен, когда у него еще были волосы.

— Скажи Проныре, что я позволю ему прийти, если их редактор в письменном виде поклянется никогда больше не упоминать наш ресторан на своих страницах. Найми шесть временных официантов — нет, лучше десятерых, они не такие вышколенные, как наши постоянные. Что касается Поля, за него я спокоен. Он пока никого еще ниоткуда не выкинул.

Он двинулся к своему кабинету. Метрдотель не отставал от него ни на шаг.

— Все когда-то случается в первый раз. А что с Золотым мальчиком?

Хирам фыркнул.

— Эти разговоры ходят каждый год, но он так ни разу и не появился. А если появится, я лично разберусь с его обедом. Это схемы размещения?

Кертис передал ему плакаты, которые держал под мышкой.

— Я позвоню Кельвину и проверю, как там ледяные скульптуры, — сказал он.

Уорчестер отпер дверь своего кабинета.

— Выкину, ей-богу, выкину! — бушевал на кухне Поль Ле Барре. — Будешь лететь и думать, как правильно готовить голландез! Может, даже что-нибудь придумаешь, если только раньше не разобьешься всмятку!

Хирам поморщился.

— Да, займись, пожалуйста, — сказал он метрдотелю. — И будь так добр, попроси кого-нибудь приготовить мне легкий завтрак. Пожалуй, омлет. С помидорами, луком, беконом и сыром.

— С чеддером?

— Разумеется. Из четырех яиц. К нему жареный картофель и стакан апельсинового сока. Потом чашечку чая. «Эрл грей». Бисквиты есть?

Метрдотель кивнул.

— Прекрасно. Три штучки. Я на ногах не стою от голода, — После того как Хирам пускал в ход свою силу, ему всегда страшно хотелось есть. Доктор Тахион говорил, что это как-то связано с расходом энергии. — Скоро Энтони должен подвезти мне чистый костюм. Я тут ввязался в одну заварушку на Фултон-стрит. Пошли кого-нибудь в вестибюль встретить его. — Уорчестер закрыл за собой дверь.

В стену над его столом был вмонтирован двадцатишестидюймовый цветной телевизор. Хирам уселся в огромное, изготовленное на заказ кожаное директорское кресло, от которого пахло так, как может пахнуть в салоне какого-нибудь старинного и очень престижного английского клуба, запустил встроенный спинной массажер, разложил перед собой на столе из черного ореха схемы размещения и ткнул пультом в направлении телевизора. Экран замерцал, и появились Уиллард Скотт[4]с лосиными рогами и Соколица. Разговор шел о джокертаунском шествии. Хирам выключил звук. Телевизор был для него чем-то вроде видеообоев, которые поддерживали связь с внешним миром, — но шум отвлекал его.

Бросив последний взгляд на сногсшибательный костюм Соколицы, Уорчестер принялся просматривать схемы размещения гостей.

— Два изменения, — произнес он. — Мистраль пересадим вот сюда, у выхода на террасу. Если поднимется ветер, она позаботится об этом. Тахиона поменяем местами с Кройдом. Если посадить нашего доктора за один стол с Фортунато, под перекрестным огнем погибнут невинные.

— Превосходно! — отозвался Кертис. — Еще шесть столов на тот случай, если появится кто-нибудь непредвиденный?

На ежегодный банкет по случаю празднования Дня дикой кары рассылались официальные приглашения, и ответ считался хорошим тоном, но некоторые тузы хранили свои имена в строгой тайне, а другие пока еще не заявили о себе публично, тем не менее вход на вечеринку для них был открыт, и с каждым годом очередь желающих попасть на нее, продемонстрировать свой талант, становилась все длиннее и длиннее.

— Лучше восемь, — последовал ответ после минутного раздумья. — Сегодня ведь сороковая годовщина. — Он снова бросил взгляд на телеэкран. — Да, и еще одна деталь. — Он взял в руки верхний в стопке листок и сделал какую-то пометку. — Вот так.

Метрдотель взглянул на схему.

— Соколицу посадим рядом с вами. Очень хорошо, сэр.

— Я тоже так думаю. — Хирам мягко улыбнулся, так как был очень доволен собой.

— Ледяные скульптуры доставят в течение ближайшего часа.

— Превосходно. Дай мне знать, когда их привезут.

Кертис закрыл за собой дверь. Уорчестер откинулся на спинку кресла, посмотрел на экран телевизора и переключил канал. Линда Эллерби[5]на ступенях «Могилы Джетбоя» брала интервью у Ксавье Десмонда. Он с минуту посмотрел, как беззвучно шевелятся их губы. Затем программу прервал выпуск новостей. Что-то случилось с Плакальщиком — на экране появилась его фотография в желтом костюме. Славный малый, но одевается почти так же скверно, как доктор Тахион.

Хирам нахмурился и задумчиво сложил руки домиком. Он обо всем позаботился. Вечеринку ждет оглушительный успех, она станет событием года. Казалось бы, нет повода для тревоги, но…

Это все та стычка на рыбном рынке — он никак не мог выбросить ее из головы. У Жабра какие-то неприятности. Он нуждается в помощи. Уорчестеру нравился старый джокер. Они уже добрый десяток лет вели совместные дела, и «Козырные тузы» даже оплачивали обучение его сына.

Необходимо выяснить, что происходит, только следует обойтись без личного участия, упаси бог; он ведь ресторатор, а не сыщик. Однако ему известны нужные люди, многие из которых были у него в долгу. Пожалуй, настало время воспользоваться этими связями.

Хирам отыскал в роскошной записной книжке телефон доктора Тахиона, поднял трубку и набрал номер. Долго никто не отвечал. Хирам терпеливо ждал: такисианин был известный соня. Наконец он сдался. День дикой карты каждый раз становился для Тахиона тяжелым испытанием. Нередко доктором овладевали приступы самобичевания и жалости к самому себе, которые гасились исключительно коньяком. Сегодня была сороковая годовщина, так что приступ мог оказаться особенно острым. Впрочем, данные обстоятельства не помешают доктору Тахиону появиться на банкете вовремя; тем не менее Хираму хотелось, чтобы кто-нибудь занялся этим делом незамедлительно.

Он на минуту задумался. Сенатор Хартманн, его добрый друг, несомненно, предоставит в его распоряжение кого-нибудь из министерства юстиции, но вмешивать в это дело правительство — долго и хлопотно. Фортунато может помочь… а может и отказать.

Стоило перелистать записную книжку, проглядывая имена, и нужное немедленно нашлось: «ДЖЕЙ ЭКРОЙД. Частные расследования и деликатные поручения».

Хирам с улыбкой придвинул к себе телефон и набрал номер. Экройд снял трубку на пятом гудке.

— Еще слишком рано, — пожаловался частный сыщик, — Отвяжитесь.

— Вылезай из постели, Щелкунчик, — весело сказал Хирам, зная, что Джей будет недоволен. — Кто рано встает, тому бог подает, а сегодня вечером ты сможешь рассчитаться за свой ужин, если можно так выразиться.