социального поведения. Штатам ближе оказалось другое наблюдение ученого, заметившего: «Большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев».

Весна 2015-го. Прокручиваем информационную ленту. Прибалтика. Дороги бывших советских городов утюжат танки НАТО… Авиация Североатлантического альянса выполняет тренировочные полеты вдоль границ с Россией… Современные ракетные системы, способные участвовать в наступательных операциях, размещенные на прибалтийском плацдарме, нацелены на Москву… отставной генерал-майор армии Соединенных Штатов Роберт Скейлз, в прямом эфире американского телеканала Fox News призывает помочь Киеву «убивать русских»… Президент одной из прибалтийских карликовых стран, бывшая осведомитель КГБ СССР, заходится в антироссийской истерике… Как говорится – дальше некуда. Приехали!

Впрочем, стоит прислушаться к одиннадцатой «добродетели Франклина»: «Не волноваться по пустякам и по поводу обычных или неизбежных случаев». И в самом деле, «прибалтийская неизбежность» была очевидна уже в середине 80-х. А с чего начиналось «объедание империи» СССР?

Вячеслав Широнин – генерал госбезопасности, многие годы прослуживший на Лубянке, имевший доступ как к отечественным, так и к зарубежным документальным базам, проанализировал события тех лет и предшествовавшие им решения в своей увлекательной книге «Агенты перестройки. Рассекреченное досье КГБ».

«Даллес опирался на конкретные научные разработки и секретные инструкции, утвержденные на правительственном уровне. Для достижения поставленных целей, как полагали американские специалисты, необходимо было прежде всего разрушить в умах советских людей так называемый «комплекс Ленина». Атаке на него предшествовал ряд специальных научных проектов, щедро финансируемых ЦРУ США. Один из таких самых засекреченных спецпроектов носил название “Гарвардский”».

С.П. Новиков, профессор Стратфордского университета, составил его довольно подробное описание:

«Об этом Гарвардском проекте известно, что в нем содержится обширное психологическое исследование новой эмиграции из СССР, так сказать, гомо советикус, что над ним работали лучшие американские советологи, что на этот проект было ассигновано несколько миллионов долларов, и что он был подготовлен в 1949-1951 годах в основном в Мюнхене».

Инициатором использования беженцев из СССР в рамках Гарвардского проекта был Джон Патон Дэвис (John Paton Davies), член группы политического планирования Госдепартамента США, возглавляемой известным советологом, будущим послом США в СССР Джорджем Кеннаном. В итоге американские эксперты в начале 1950-х годов сумели обработать в 67 лагерях беженцев и в некоторых городах Германии более 13 тысяч устных интервью и письменных вопросников. Это дало основания американским ученым для выводов, которые вызвали у американских политиков «шоковую» реакцию.

Обнаружилось, что неприятие советского строя беженцами из СССР вовсе не означало, что в нем отвергалось буквально всё. Недовольство советских «невозвращенцев», как оказалось, вызывала не столько сама советская политическая система, сколько коммунистическое руководство страны. В ответ на вопрос, что следовало бы сохранить из советской системы в случае, если бы режим пал, буквально все поставили на первое место образование, а затем здравоохранение и социальную защиту населения.

Более того, «невозвращенцы» гордились успехами индустриализации и теми позициями, которые Советский Союз занимал на международной арене. Большинство приветствовали целеустремленность режима, его активность и уверенность в будущем страны.

Подчеркивались очень серьезные достижения Советского Союза в области культуры. Откровением для гарвардских ученых стала положительная оценка бывшими советскими людьми роли государства в экономике страны.

Называлось немало негативных моментов в советской системе, в том числе чрезмерная бюрократизация и недостатки в планировании, но в целом «бывшие советские» люди были убеждены: государство всеобщего благоденствия не может быть построено на основе частнокапиталистического предпринимательства. Около двух третей опрошенных выступали за государственное планирование и государственную собственность в экономике. Необходимо иметь в виду, что это было мнение людей, которые были недовольны советской системой и сознательно не захотели возвращаться в СССР.

Заметим, что «хрущевская реформация» была впереди.

На октябрьском пленуме 1952 г. Сталин высказал мнение, что примерно в 1962-1965 гг., при сохранении нынешних темпов развития народного хозяйства, станет возможным переход СССР от социализма к коммунизму. (Хрущев озвучит украденную у Сталина идею на ХХI съезде КПСС). И начнётся этот переход с ликвидацией в Союзе денег. Они останутся только для внешней торговли. Понятно, что для значительной части номенклатуры это был сильный удар. К этому времени уже фактически сформировался особый чиновничий класс, который имел круглые суммы в рублях. Несомненно, у многих скопились значительные суммы и на счетах иностранных банков. Если через 10-15 лет в СССР наступит коммунизм, то что будет с этими деньгами? Бежать за границу? Значит, потерять свой высокий статус, все награды, титулы будут аннулированы. Единственный выход – как можно скорее избавиться от Сталина и его последователей.

Избавиться от Сталина надо было и ещё по одной важной причине – Иосиф Виссарионович выдвинул идею постепенного преобразования компартии: она должна была потерять роль «управленца» государством, став кузницей управленческих кадров, воспитательная функция партии должна была выйти на первый план. Естественно, что многие партийные функционеры не хотели терять рычаги управления государством, отдать реальную власть выборным советским органам (СССР шёл по пути установления настоящей народной власти).

Эти и другие мероприятия были задуманы на среднесрочную перспективу, но заставили многих высших деятелей партии испугаться. Именно поэтому никто из старой ленинской гвардии не попытался остановить ликвидацию Сталина и Берии, или самим продолжить их дело. Их устраивало сложившееся положение.

«По сути, первый шаг в направлении, которое, в конечном счете, привело к разрушению СССР, был сделан 26 июня 1953 года, когда Хрущев при поддержке Жукова организовал государственный переворот со свержением и убийством фактического преемника Сталина Лаврентия Павловича Берии. Даже если его убили, оформив это приговором, это все равно было именно убийство – хотя бы потому, что по действовавшему тогда закону ни Хрущев, ни кто бы то ни было из военных просто не имел полномочий на смещение первого заместителя председателя Совета министров. Более того, Хрущев попытался в дальнейшем сделать вид, что решение было принято на заседании правительства, тогда как фактически правительство в тот день не заседало. Если кто и заседал, так это Президиум ЦК КПСС, не уполномоченный принимать такие решения».

Такую оценку одному из ключевых моментов отечественной истории дал в очередную годовщину событий 1991 года известный интеллектуал, писатель Анатолий Вассерман, отвечая на вопросы КМ.RU.

«…В любом случае юридически эти действия (Хрущева и Жукова. – Ред.) были абсолютно недопустимы и несостоятельны. Дело было даже не в том, что это был государственный переворот, а прежде всего в том, что переворот был совершен в интересах партийной и управленческой номенклатуры. Первым его следствием стал запрет спецслужбам наблюдать за управленцами. А во что способны превратиться управленцы без надзора, мы видим на примере современных «эффективных менеджеров».

Понятно, что большинство высших партийных функционеров не имело отношения к заговору – их