— Сколько у вас в доме роботов, Джун?

— Роботов?… Зачем вам, Даген, мои роботы?

— А все же?

— Четыре. Квартиру нужно же кому‑то убирать. За покупками ходить. Готовить, стирать, подстригать траву в садике, следить за порядком…

— И ваши роботы не обижаются на вас? Не проявляют свое недовольство? Ведь вы их эксплуатируете.

— Не‑ет… Куда это вы клоните, Даген? — Джун растерянно взглянула на Ленга, прося глазками помощи, если этот зануда‑психолог еще задаст ей каверзный вопрос.

Все притихли, ожидая, что скажет Даген. Его здесь почти все опасались. Он числился знатоком человеческих душ и был непревзойденным полемистом и спорщиком.

— Довольны, значит? — процедил Даген. — Всем довольны? Не возмущаются?… Вот видите, Джун, этим все и сказано! И у вашего любимого фантаста, у Ефимова, в его «Зареве Андромеды» такие же люди будущего! Всем довольны, херувимчики, никто не желает жены ближнего, никакой преступности!..

Аплодисменты согласия раздались в зале. Даген продолжал развивать свою мысль:

— Только роботы могут быть всем довольны. А человек — на то он и гомо сапиенс — всегда чем‑то недоволен, всегда ему чего‑то не хватает, всегда он что‑то ищет, творит, ошибается. Но этим он же и хорош, наш злой, добрый, скупой, щедрый, честолюбивый, самоотверженный, ипохондрический, самоуверенный, часто рефлектирующий человек. У всех нас, в отличие от роботов, имеются нервы… И у вас, милая Джун, они есть… Вот, кстати, интересно, где вы будете в день «Т»? Как ваши нервишки, крепки ли?

— Причем здесь день «Т» и русский писатель? — удивился Ленг Мун, подымаясь, словно собираясь закрыть своим телом слабенькую Джун от натисков этого настырного психолога. — Русский ученый никакого отношения к нашей «Вдовушке» не имеет!

— Э, не скажите, не скажите! — завыл нейрофизиолог Эрик Тэйт, вскакивая и подбегая к ним. — Ученые всегда имеют самое прямое дело с достижениями науки. Разве не они, не мои далекие во времени коллеги в Германии, придумали о зависимости человеческого настроения от формы черепной коробки? Они! А что потом вышло? Одна раса начала превозносить себя до небес. Других начали считать неполноценными, отправлять в газовые камеры! Так что тут я с вами, Джун, не согласен. И с вами, юный наш математик, тоже. Ученый, даже если это и не его поле деятельности, за многое отвечает. За многое!

— Нас перебили, дорогая Джун. Вы так и не ответили на мой вопрос, где вы будете встречать день «Т»?

Мы с Ленгом заказали билеты в горный заповедник Колорадо… Я давно намеревалась отдохнуть там с денек, побродить по глубоким пещерам этого плато. Там, говорят, чуднейшие гроты, изумительные сталактиты, вырастающие прямо с пола пещеры, а сверху свисают бриллиантовые сталагмиты. Или наоборот. Я их всегда путаю. И еще мне говорили, что там очень целебный микроклимат. А у меня, вы наверно знаете, кашель давно не проходит, — Джун деланно закашлялась, краснея и тушуясь.

— Вам, милочка, повезло! — воскликнули в один голос миссис Боумэн и миссис Клементс. — А нам не досталось билетиков!

— Какое бескультурие! — сказала миссис Боумэн, опередив на мгновение уже открывшую рот миссис Клементс. — Какая бестактность у этих музейных, или как их там зовут, заповедных работников. Знаете, что они мне ответили?… Все билеты на день «Т» проданы! Вы только подумайте?! Миллион билетов, и все проданы! И все на этот день! Предложили на следующий. Так я выключила тут же тевид. Зачем нам на следующий день билеты? Ничего, господь бог нас не оставит беззащитными. Мы будем молиться в церкви святого Патрика. Хоть там успели заказать места.

Дик не встрявал в разговоры. Он думал, что и им с Кэти не мешало бы на этот день выехать из города, забраться куда‑нибудь подальше. И еще он подумал, что Даген, очевидно, передергивает карты, что нужно будет перечитать того фантаста. Но, вспомнив, что у сынишки прорезаются зубки, скривился. Опять будет весь вечер плакать, опять бабка будет ворчать на него.

* * *

В дверь ворвался профессор Перри Хименс. В левой руке он нес клетку с мечущимся по ней испуганным белым кроликом. Под мышкой придерживал свернутый лист ватмана. Поставив клетку на стол, профессор прикрепил к доске ватман. На аляповатом плакате был нарисован подозрительный тип — заросшие черной щетиной пухлые щеки, тяжелая квадратная челюсть, маленькие плутоватые глазки, одет в полосатую пижаму.

По рядам прошелся смех. Джун не удержалась и спросила:

— Перри, кто это вам позировал, если не секрет? Случайно — не Мун?

Дружный хохот заглушил её слова. Ленг Мун заерзал на стуле, краснея, как девица. От этой миловидной женщины, к которой он был неравнодушен, можно было ожидать всяких насмешек.

Я извиняюсь за свое опоздание, — прогремел в микрофон Перри Хименс, кланяясь и приветствуя сидевших в зале. — Но наша милая Джун явно сегодня не в духе, задавая такие вопросы. Я рисовал его, этого представителя рода человеческого, глядя в зеркало.

В зале снова разразился хохот. Профессор обождал, пока все утихомирятся, и снова продолжил:

— Как всякий художник, как всякая творческая личность, я, разумеется, вносил сюда элементы фантазии и воображения. Так вот, к нам обратился за помощью сам губернатор штата Пенсильвания, хорошо вам известный джентльмен, я не ошибусь, если скажу — первый претендент на будущий пост президента мистер Ральф Хилдбер. Его поверенный в таких делах, доктор Мак‑Кей, просит использовать наши открытия, наши ГСД, на благо всего их штата.

Хименс сделал паузу, давая всем переварить услышанное, продолжил через минуту свою чуточку напыщенную речь.

— По телевидению, да и по нашей вездесущей прессе, вы могли заметить, что преступность в штате названного мною губернатора растет бешеными темпами. За полгода она увеличилась более чем на пять процентов! Грабежи, избиения невинных, вандализм, драки в ресторанах, кафе, барах, на дансингах, на стадионах, на теннисных кортах, захват персональных звездолетов. Губернатор считает, так мне передавал Мак‑Кей, что наши ГСД могут оказать им существенную помощь. Воздействие на психику молодежи, еще не полностью сложившуюся, в русле нашей морали, позволит умножить количество честных сограждан, направить их на путь созидания и приумножения наших национальных богатств. Я сказал все! Теперь слово за вами!

Наступила тишина. Здесь сидели не дети, не юнцы в коротеньких штанишках, ничего еще не сведущих в делах государства и подводных политических течениях. И многие понимали, куда могут завести их дальнейшие разработки генераторов случайного воздействия.

— Мы затеваем новую Хиросиму, Перри! — сказан Волкер.

— Губернатор действует с дальним прицелом: сократить преступность в своем штате, свести ее к нулю. Неплохие дивиденды заработает перед началом избирательной кампании, — заметил Уорден.

— В этом нет ничего предосудительного, дорогой Брант, — поднял руку профессор, как бы удерживая других от подобных выступлений. — Все мы знаем, что партия «Сильная нация» хочет посадить в кресло президента своего человека, и не просто человека, а сильную и волевую личность. По их мнению, эта сильная личность и должна покончить с безработицей, анархией, терроризмом, ростом преступности в Штатах.