В целом это позволяет делать выводы, что теория привязанности и новая наука о любви способны объяснить нам, как устроена романтическая любовь. Представьте, что вы – дом. На первом этаже и в фундаменте находятся ваши базовые потребности в комфорте, безопасности, любви, близости и заботе, а также основные эмоции: радость, страх, грусть и гнев. Все, что заложено в нас за тысячи лет эволюции. На втором этаже – ваши механизмы управления этими потребностями и эмоциями: мы можем открыться и довериться им, пытаться их пресекать или защищаться от них, а можем поддаться и отдаться им до одержимости. На третьем этаже – ваши взгляды на отношения: представления о том, чего от них можно ждать и на что вы вправе рассчитывать. И только на крыше располагается то, что видят ваши партнеры и другие близкие: ваши поступки и поведение.

Это хорошая, понятная метафора. Но отношения, как мы выяснили наконец, – это взаимодействие динамическое. И как только на сцену выходит другой человек, я предпочитаю метафору танца: она лучше передает суть любовных отношений. То, как ваши возлюбленные двигаются, изгибаются и реагируют на ваши шаги, влияет на ваш опыт и восприятие любви и отношений, так же как ваши движения и па влияют на их опыт и восприятие.

Некоторые паттерны привязанности не очень совместимы между собой. Например, отношения между двумя избегающими партнерами не сложатся по понятным причинам: оба партнера активно противостоят необходимости эмоционально в них вкладываться. Два тревожно-амбивалентных паттерна также не лучшие партнеры, так как оба слишком нестабильны и поглощены собственными переживаниями. Именно поэтому чаще всего пары складываются из одного тревожного и одного избегающего партнера. Такая комбинация, хотя и проблематична, может работать: избегающий партнер время от времени будет как-то реагировать, и его или ее отклики пусть и ненадолго, но успокоят тревожного партнера. Отношения, в которых один человек стабильно надежен, а второй тревожен или склонен избегать близости, также могут быть успешными: надежный партнер всегда сможет успокоить тревожного и не будет сильно требователен к избегающему. Но наиболее удовлетворяющие и прочные отношения складываются между двумя людьми с надежным паттерном привязанности, поскольку оба способны быть эмоционально открытыми и доступными.

Важно отметить, что не так давно ученые пришли к обнадеживающим выводам: хотя типы привязанности относительно стабильны, их все же можно менять. Ваше поведение отражается на паттернах партнера, а его – на ваших. К примеру, тревожно-амбивалентная женщина в отношениях с надежным мужчиной, который в любой ситуации остается открытым и чутким, постепенно научится новым па в танце под названием «любовь». Любовь способна нас менять. Подходящий партнер может сделать нас более открытыми и спокойными. Любовь может дать нам шанс пересмотреть модели поведения, которые сформировались у нас в детстве.

Отец Марси не был образцом верности и благонадежности. Как следствие, она отвергала всех кандидатов в возлюбленные, так как «знала», что верить им все равно нельзя. Свою потребность в близких отношениях она всячески подавляла и игнорировала. Но затем ей повстречался и начал за ней ухаживать Джим – открытый и любящий мужчина. Он постепенно научил ее доверять и доверяться, и она со временем отказалась от своих стратегий избегания и сформировала более надежный паттерн. Для Марси отношения с Джимом не просто источник счастья, но возрождающая сила, которая полностью преобразила ее мир и ее саму.

КАК СНОВА НАЙТИ УТРАЧЕННУЮ ЛЮБОВЬ

Некоторым из нас повезло иметь родителей, которые на своем примере показали, как выглядит модель прочных счастливых отношений. Тогда ее несложно просто повторить. Но остальным – таким, как Марси, – остается только доверять своим инстинктам и с нуля учиться строить отношения со своими взрослыми партнерами.

Но в любых отношениях в какой-то момент случаются конфликты и разлады, и связь между партнерами начинает разрываться. Учитывая, как мало мы до сих пор знали о любви и близости, я не перестаю удивляться количеству пар, которым в конце концов все же удается построить счастливые отношения, и тому, как долго и упорно мы готовы бороться за отношения, которые зашли в тупик.

Если мы знаем, как устроена привязанность, мы не растеряемся и не наломаем дров, обнаружив, что человек, которого мы до сих пор считали Единственным, вдруг начал казаться нам совсем чужим или даже врагом. Мы будем отдавать себе отчет, что просто включилась паника и мы – точно как в детстве, когда мы видели, что мама куда-то уходит, – испытываем на себе «эффект разлучения». Как дети, мы требуем, чтобы нас взяли на ручки, цепляемся и бежим следом в отчаянии или гневе. Боулби, однако, напоминает нам, что в романтических отношениях между взрослыми людьми «понятия присутствия и отсутствия относительны». Он указывал, что, даже находясь физически рядом, партнеры могут быть эмоционально дистанцированными. И в детстве, и став взрослыми мы нуждаемся в близком и любимом человеке, который всегда будет рядом и всегда отзовется на наш зов, укрепляя нашу уверенность в надежности нашей привязанности. Этот момент отражен в типичной модели взаимодействия партнеров: «Ну я же здесь, разве нет? Я же делаю все, о чем ты просишь». – «Почему же мне тогда так одиноко?»

Так называемый дистресс расставания – эмоции, захлестывающие нас, когда нам кажется, что наша связь с близким человеком рвется, – обычно протекает в четыре этапа.

Первый этап – гнев и протест.

– Не уходи, мамочка! Вернись! – требует четырехлетняя Сара.

А это уже тридцатидвухлетняя Сара:

– Тебе действительно так необходимо ехать в гости к своей матери, Питер, когда я тут совершенно зашиваюсь с детьми? Ты вечно на работе. Ты со мной совсем не разговариваешь. Да ты просто эгоист! Иногда мне кажется, что я совсем тебе не нужна!

Во взрослых отношениях внешние проявления гнева могут помешать партнеру услышать реальную – скрытую глубже – причину: тоску и потребность в близости. Критика и враждебный настрой вызывают автоматическую реакцию – желание сбежать, чтобы защититься.

Второй этап: цепляние и поиск. Маленькая Сара могла бы сказать:

– Я хочу на ручки. Я не хочу играть. Возьми меня на ручки.

Взрослая Сара говорит мужу:

– Я тебя тысячу раз просила приходить домой пораньше. Но ты же просто меня не слушаешь. Ты говоришь, что любишь меня, а сам даже не обнимешь никогда. Я ведь хочу, чтобы ты меня обнимал!

А потом начинает плакать. Если он ответит холодно:

– Ну у тебя очень оригинальная манера просить. Ты же постоянно злишься и орешь. Кому захочется все время это слушать? – ее страдания только усилятся.

Третий этап – это депрессия и отчаяние. Взрослая Сара на этом этапе может начать сильно злиться, грозить мужу разводом в попытке заставить его хоть как-то реагировать. Она может ощутить бессилие и беспомощность – главные симптомы депрессии. И в том и в другом случае Сара и похожие на нее люди начинают отказываться от своей потребности в близости и «оплакивать» ее утрату.

Последний этап: отчуждение. Здесь человек – независимо от возраста – смиряется с тем, что отношения не утоляют его потребность в близости, перестает в них вкладываться и просто наблюдает, как они окончательно разрушаются. За тридцать лет практики мне не встречались люди, которым удавалось вернуться с этапа отчуждения.