Остальная часть нашего визита в Нью-Йорк промелькнула в мгновение ока. У команды тут прошло три матча, один они проиграли, два выиграли. Пока что «Ред Сокс» удерживали весьма достойное место в рейтинге. «Куик раннерз» заключили контракт с Мейсоном, и теперь он официально стал лицом их нового бренда универсальных спортивных кроссовок. Они подходили для бега, ходьбы, футбола и прочих видов спорта. «Пауэр-ап» пока молчали. Очевидно, они узнали, что Мейсон подписал контракт с «Куик раннерз», и теперь прикидывали, сыграет ли это им на руку и как скажется на их рекламной кампании. Впрочем, их нерешительность не повредила Мейсону, поскольку наметилась пара новых возможностей: от фирмы – изготовителя спортивного инвентаря для бейсбола и от производителей энергетических батончиков. Слухи распространялись быстро. Теперь нам оставалось просто выжидать. Мейсон изображал из себя неприступную знаменитость и старался особо не светиться. Поездка домой была частью этой программы. Туда-то мы сейчас и направлялись. Мне предстояло наконец-то познакомиться с семьей Мейсона.

Когда мы добрались до небольшого домика на окраине Бостона, Мейсон распахнул дверь и вошел без стука.

– Мы здесь, мальчик! – окликнул его громкий голос, сопровождаемый пронзительным детским визгом.

Мейсон взял меня за руку и провел через слегка обветшавший дом. Плюшевые игрушки и куклы усеивали пол – должно быть, маленький ребенок бросил их здесь, когда отвлекся на что-то другое. Комнаты были темными, обжитыми и уютными. Судя по фотографиям на стенах, когда-то здесь жила женщина, но слой пыли на них и отсутствие милых женских безделушек показывали, это было давно. На снимках рыжеволосая, бледная, красивая леди в крайне старомодном подвенечном платье обнимала высокого мужчину с темно-каштановыми волосами и добрым взглядом. Мужчина был поразительно похож на Мейсона. Это яблочко явно упало недалеко от яблоньки.

Через жилую часть дома мы прошли на кухню, где в ноздри сразу ударил запах жарящегося мяса. От аромата шалфея и розмарина, и всего остального, тушившегося на плите, рот у меня мигом наполнился слюной. На кухонном прилавке лежал большой кусок ростбифа. Мужчина, стоявший спиной к нам, резал его ломтями и выкладывал их на блюдо. Маленькая рыжеволосая девчушка с огромными голубыми глазищами заприметила меня в ту же секунду, как мы вошли. Она вскочила и захлопала в ладоши. На вид ей было не больше четырех лет.

– Ты здесь! – взвизгнула девочка с тем восторгом, на который способны лишь очень маленькие дети.

Я широко улыбнулась в ответ. Мужчина развернулся, и выяснилось, что я не ошиблась. Он выглядел точь-в-точь как Мейсон, или, точнее, так, как Мейсон будет выглядеть через двадцать пять лет.

– Папа, привет. Это Миа. Она моя, э-э-э…

Мужчина приветливо улыбнулся и протянул мне руку.

– Вы та женщина, которую все считают подружкой моего сына.

Я не знала, что Мейсон сказал отцу, поэтому решила промолчать насчет «подружки».

– Рада познакомиться с вами, мистер Мёрфи.

– Зовите меня Мик. Все так меня зовут, не считая мальчишек – потому что с них я шкуру спущу, если они не будут уважать старших.

Тут я ткнула Мейсона локтем в бок.

– Твой папа просто супер.

– Угу. К сожалению, в его присутствии мой фактор крутизны сразу падает делений на пятьдесят.

– И не забывай об этом, мальчик! А теперь давай-ка накрой на стол.

Пока Мейсон расставлял тарелки, я успела представиться Элеанор, которая предпочитала называться Элли. Она устроила мне экскурсию по дому и показала все свои игрушки, а потом и собственную комнату, целиком отделанную в стиле маленькой принцессы – чем Элли очень гордилась. Я оглядела детскую. Когда я была ребенком, то и мечтать о таком не могла. Комната, целиком посвященная тем вещам, от которых я была без ума в детстве. Мы с Мэдди всегда жили в одной комнате, и ни у одной из нас не было никакого тематического оформления. Да и вообще, мы мало что могли назвать своим. С одной стороны, меня опечалило то, что я упустила в детстве, с другой – обрадовало, что мужчины, растившие Элли без женской руки, все равно так хорошо заботились о ней.

Когда Элли водрузила мне на голову одну корону, а себе другую, у меня просто сердце защемило.

– Ты можешь быть королевой, а я – принцессой, – предложила она.

Я кивнула и прижала к груди ее маленькое тельце. Она крепко обнимала меня, пока еще один из двойников Мёрфи-старшего не нарушил наше уединение. Неужели ни один из них не был похож на мать?

– Ты, наверное, Миа? – спросил он.

Кивнув, я встала с пола. Элли по-прежнему крепко держала меня за руку.

– Папа, это королева Миа, а я принцесса Элли. Ты хочешь быть королем или принцем? – поинтересовалась она, серьезно глядя на отца своими огромными глазами.

– Я хочу, чтобы принцесса Элли вымыла руки перед ужином и отпустила королеву Миа к ее королю, – заявил он, подыгрывая дочери.

Элли подняла на меня голубые глазищи, должно быть, унаследованные от матери – потому что у ее папы глаза были зелеными, как и у других двух мужчин из семейства Мёрфи, с которыми я успела познакомиться.

– Ты оставишь мне место рядом с собой за ужином, королева Миа? – пролепетала кроха своим милым голоском.

– Конечно же, принцесса Элли. Сочту за честь, – ответила я и для пущей убедительности поклонилась.

Она радостно захлопала в ладоши, крутанулась на месте и умчалась по коридору.

Высокий мужчина с медно-рыжими волосами и глазами цвета молодой травы протянул мне руку.

– Прошу прощения за это. Элли не хватает женского внимания. Я Брейден.

Я тряхнула его руку и удержала в своей.

– Все в порядке. Мне понравилось. Не помню, когда я в последний раз играла с ребенком.

Я и вправду не могла вспомнить. У моей родни, насколько я знала, маленьких детей не было, и ни у кого из моих друзей тоже нет. Хотя, технически говоря, две пары из числа моих новых друзей вскоре должны были обзавестись младенцами, но те родственники Тони и Гектора, у которых были дети, за время моего визита в Чикаго особенно с нами не общались. Так что сейчас впервые за несколько лет я осталась с ребенком один на один. И это мне, скорее, понравилось.

Брейден отвел меня обратно к столу, где мы принялись болтать с его отцом и братом. Когда расставили все блюда, сквозь заднюю дверь в комнату ворвался вихрь. Он затормозил у стола, швырнул на пол рюкзак и завопил:

– Вот дерьмо, Мейс, твоя подружка просто огонь!

При ближайшем рассмотрении вихрем оказался долговязый, неуклюжий, рыжеволосый подросток с фамильными зелеными глазами Мёрфи.

– Следи за речью! – одернул его Мик, ткнув в направлении сына вилкой.

– Прости, папа, но бли… но у Мейса очень красивая девушка, – парировал мальчишка, оглядев меня с головы до ног. – Меня зовут Шон. Как жизнь, сладенькая?