Возникает вопрос: почему «серьезные претенденты» находятся только на личности этих двоих царских детей? Мало кто из женщин заявлял, что она — Ольга, а еще меньше — по поводу Татьяны и Марии…

Так по собственной ли инициативе эти люди объявляли себя последними императорскими детьми или за ними кто-то стоит?..

Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся еще раз к молодому человеку с Алтая. Вспомним, что он хотел разговаривать только с адмиралом Колчаком. Не потому ли, что адмирал воевал против большевиков, защищая Императора и принадлежа к высшей царской элите? Следовательно, ему можно было поведать о задаче своей особой миссии и о том, кто ее возложил!

С какой же целью «выпущены в свет» все эти двойники? Несомненно, для того, чтобы отвлечь внимание от скрывающихся где-то на просторах русской земли истинных Алексея и Анастасии. Ведь в таком количестве «наследников престола» трудно разобраться, кто из них настоящий, а кто нет.

Посему, приходим к выводу, что большинство «претендентов» — это специально подготовленные царскими службами люди. Возможно — по приказу самого Императора. С другой стороны, Ленин и Свердлов — опытнейшие конспираторы! — не могли не знать в принципе о существовании двойников. И по-своему использовать их в собственных целях…

* * *

Такой — самым тщательным образом подготовленной профессионалами для определенных целей, подставной Анастасией, по нашему убеждению, являлась общепризнанная серьезнейшей «кандидаткой на роль» Великой княжны — Анна Андерсон.

Писатель Марк Еленин в своей книге «Соль чужбины» так сообщает об этой женщине: «…Впрочем, появилась она несколько раньше, но ее покровители не торопились ее афишировать, выжидая благоприятный момент…»

…И этот момент пришел.

Через десять дней после стрельбы по пароходу в Одесском порту, то есть 17 февраля 1920 года, около восьми часов утра, патруль берлинской полиции вытащил из вод Ландвер-канала девушку лет девятнадцати. Она была в черном пальто и высоких ботинках. Ее поместили в больницу, а затем в психиатрическую клинику в Дальдорфе, в окрестностях Берлина. Сочли, что речь шла о попытке «суицида». Девушка отказывалась говорить, поэтому и в полицейских докладах, и в больничной документации она была зарегистрирована как «Неизвестная» (Fräulein Unbekannt, — прим. ред.).

Лежала она себе, лежала в клинике, но вот однажды в ее палату попал номер «Берлинской иллюстрированной газеты» от 21 октября 1921 года. На первой странице была опубликована фотография трех дочерей Николая II. В статье под заголовком «Правда об убийстве царя» высказывалось предположение, что Анастасия не была убита во время расстрела, а только ранена, и что в последствии ее вылечил какой-то крестьянин.

Соседка по койке немка Клара Пойтерт заметила удивительное сходство «Неизвестной» с одной из царских дочерей, Татьяной. Выйдя из клиники, она сообщила об этом факте в Русскую церковь. Сообщение вызвало интерес ряда представителей монархических кругов, эмигрировавших в Германию, среди которых были и придворные. Они, однако, заявили, что это не Татьяна, а Анастасия. Сходство было не только во внешности, но и в манерах.

Из клиники в Дальдорфе девушку перевезли в имение бывшего адъютанта Николая II, герцога Лейхтенбергского, в южную Германию. Там к ней постепенно начинает «возвращаться память».

И вот однажды, в один из мартовских дней 1922 года, она завила по-немецки: «Ich bin Anastasia» (Я — Анастасия). По-русски она не говорила, хотя язык понимала. Далее девушка рассказала, что во время расстрела она спряталась за телом своей старшей сестры, Татьяны, и поэтому была только ранена. Солдат охраны, вынесший ее «тело» из дома, некто Александр Чайковский, поняв, что она еще жива, спрятал девушку. Со временем переправил ее в Румынию. Он ее изнасиловал, но потом женился на ней. Бракосочетание состоялось в Бухаресте, при этом она назвалась Анной Романовской, а после стала Анастасией Чайковской. 5 декабря 1918 года, в Бухаресте, она родила ребенка, которого крестили по католическому обряду. В августе 1919 года мужа убили в уличной перестрелке. Она, испугавшись, бежала в Германию, оставив ребенка своим близким в Румынии, но их адрес дать боялась. Ее попытка самоубийства была актом отчаяния…

Очень интересным и важным представляется нам то, что «Анастасия» — Анна Андерсон рассказывала достаточно много и в деталях о себе и о Романовых в целом. Говорила, что родилась 18 июня 1901 года в Царском селе. Описывала жизнь и подробности быта царского двора, семьи, рассказывала о вкладах государя, своего отца, в банках Парижа, Нью-Йорка и Лондона.

Герцог Лейхтенбергский вспоминал: «Однажды ночью, спросонок, она начала бредить, говорить о «дяде Мише» и княгине Брасовой, супруге Великого Князя Михаила Александровича. На следующий день ей показали фотографии царских покоев. Она сразу же все узнала, начала описывать мельчайшие детали интерьера — ткань и цвет обивки мебели, ковры, обивку стен… Все это, как и многое другое, не оставляет сомнения в том, что перед нами — Анастасия Николаевна».

То, что незнакомка является Анастасией, признали Ольга и Ксения, сестры Николая II, его дядя князь Андрей, Глеб Боткин — сын расстрелянного вместе с Императором доктора Боткина. Он встретился девушкой в 1926 году и узнал в ней ту, с которой провел свое детство. До конца своей жизни (1972 г.) Глеб утверждал, что эта «Неизвестная» — Анастасия.

Не все, однако, приняли ее.

Великий князь Дмитрий Павлович заявлял, что не знает, кто именно скрывается под именем Анастасии Чайковской, но он не сомневается, что эта женщина — не дочь Николая II.

Резко отрицательную позицию занял и Великий князь Владимир Кириллович, внук дяди Николая II — Владимира Александровича. Он не верил, что эта молодая женщина — Анастасия, как не верил в это и князь Ростислав Романов, троюродный брат Анастасии. «Мой отец воспитывался вместе с Великой княжной Анастасией, однако эта женщина так и не проявила желания встретиться с ним», — говорил он.

Для того чтобы еще как-то убедить тех, кто не верил ей, «Анастасия» предоставила еще одно «доказательство»: сообщила, что в 1916 году ее дядя, брат Императрицы, великий герцог Эрнст-Людвиг Гессен-Дармштадтский, инкогнито посетил Москву…

С точки зрения истории, этот факт имел место быть, но поскольку Россия, в союзе с Англией и Францией, тогда воевала с Германией — это посещение держалось в строжайшей тайне. И даже в данный период, в 1922 году, было абсолютно невозможно подтвердить его. Поэтому фон Гессен яростно и категорически отрицал все.

Вследствие этого, вместо общего признания всеми Романовыми, даже те, кто принимал ее, стали дистанцироваться от «самозванки»…

Выяснением истины по этому вопросу занялся К. И. Савич (бывший товарищ председателя петроградского суда присяжных, — прим. ред.). Он провел собственное расследование. Через два с половиной месяца огласил свой вывод: «Тщательная проверка мне дает право заявить: женщина, которая указывается в полицейских документах как «Неизвестная», не имеет ничего общего с Великой княжной».