Говорили, что такую боль вылечить может только время, но время тянулось так медленно... Порой вообще казалось, что время просто на месте стоит, потому что Умар хорошо понимал разницу между временем и стрелками на часах... И понимал, что для всех время по-разному идет...

* * *

– Может, лучше сразу в обход пойдем? – предложил Астамир.

– У тебя новая нога выросла, которую тебе хочется заставить поработать? – спросил отец.

– Мы все равно засветло не успеем... А в темноте там идти – самоубийство...

– Попробуем пройти... Не впервой... С такой-то луной, да бояться...

И в это время откуда-то сзади донеслась стрельба. Эта стрельба была непохожа на звуки боя. В бою очереди звучат короткие и рваные, но каждая очередь акцентированная, словно точку завершающей пулей ставит. Это даже тогда читается, когда очереди в одну сливаются. Сейчас же очередей было не так и много, и они тоже сливались в одну, но не так, как в бою. Так только вслепую стреляют, когда противника не видят и все же надеются его достать. Или когда стреляют от испуга...

– Послушай-ка... – попросил отец. – На дороге?

Астамир молчал секунд десять. Слушал...

– На дороге... Ниже третьего поворота...

Сыну можно было верить, в таких вопросах он ни разу не ошибался и не подводил.

– Быстро же началось... – Умар, судя по тону, кажется, даже непонятное удовольствие испытывал. – Сейчас эти дураки без патронов окажутся и опять придут к Байсарову патроны просить...

– На складах купят... У нас мало осталось...

– На складах платить надо, а Мовсар на газ меняет. Кто дает баллон газа – получи три рожка... Я говорил, что двух хватит, а он все равно по три дает... Наши земляки считать деньги умеют... Если им каждый патрон покупать, дети с голоду перемрут... А газ в баллонах им в рамках какой-то благотворительной миссии возят...

– Я видел, когда в селе был, как привозили... Только там баллоны на баллоны меняли...

– Потому они у нас пустые баллоны и забирают...

Дважды филином ухнули подствольные гранатометы.

– Вот... Значит, и гранаты не все расстреляли... – заметил Атагиев-старший. – А Мовсар гранаты им выдавал с условием, что все расстреляют на дороге...

– Что ж там все-таки происходит? Федералы? – так и не понял еще Астамир.

– Федералы... – согласился отец.

– Машины нашли? Быстро же хватились... Наверное, какой-то случайный транспорт...

– Нет, сын... Это один федерал... Мой старший лейтенант Раскатов...

– Он вернулся?

– Он и не уходил... – равнодушно пожав плечами, сказал отец. – Он, скорее всего, в кусты сел, голову травой обтер, чтобы кровь не мешала, дождался, когда мы подальше в лес углубимся, и пошел...

– Куда? – не понял Астамир.

– Работать... Он же полковник спецназа ГРУ... Для него сейчас самая работа начинается... Его профиль... Военный разведчик и диверсант... Ищет, находит и убивает...

– И что он делает? Что может одиночка сделать... Его сразу убьют...

– Я сам думал, что он делать будет? Он мог на дорогу выйти и ждать машину, чтобы до батальона доехать... На дорогу посмотрел и понял, что здесь машины не дождаться... Видно, что редко машины ходят... Пешком шестьдесят километров топать – только к утру доберется... Время потеряет... А с его подготовкой этого себе позволять нельзя...

– И что? – не унимался сын, не сомневающийся в том, что отец правду говорит и там, за их спиной, все точно так и происходит.

– Он видел, как наши парни по «мобилам» разговаривали... Там, у машин, на месте расстрела... Я тоже видел... Значит, он решил добыть «мобилу». Я ему его трубку не отдал... – Умар вытащил из кармана телефон Раскатова и протянул сыну. – Возьми, сгодится... А он себе новую уже добыл... И автомат, наверное, тоже... Несерьезно с пукалкой по горам бегать... Устроил на дороге засаду, добыл трубку и автомат...

– Я бы услышал, если бы из пистолета стреляли... – сказал Астамир.

– Зачем ему стрелять... Он умный и опытный... Он голыми руками орудовать может... Положил несколько человек, вооружился, нашел «мобилу» и ушел... И чем-нибудь внимание остальных в сторону отвел... Вот они сейчас туда и стреляют...

– Не в него?

– Нет, конечно... Он слишком умный, чтобы этим дуракам подставляться... Он сейчас сидит где-нибудь на стволе дерева, с кем-то созванивается и подмогу вызывает... Слетятся «летучие мыши»...[6]Нас накроют... И все на этом кончится... Я говорил Мовсару, что не стоит связываться с продажными «кладовщиками»... Это не доведет до добра...

– Зачем же ты отпустил его, отец... – не мог сын не высказать укор.

– А чтобы прекратить все это... – ответил Умар неожиданно сердито. – Надоело все... А ты разве не отпустил бы старого знакомца, которого уже спасал?

– Если бы он меня спас, я бы ответил тем же... Но если и в прошлый раз ты его...

– Э-э-эх... Ты, Астамир, еще не понимаешь, что спасенный тобой человек тебе роднее становится, чем тот, кто тебя спас... – усмехнулся отец. – Доведется, даст Аллах, и ты испытаешь это на себе... И никогда с «кладовщиками» не связывайся, они все продажные воры...

Через десяток шагов Умар услышал, как Астамир набирает на телефоне номер.

– Кому?

– В Москву... С братом поговорить хочу...

– Не надо сейчас...

* * *

Опять пошли быстро, но теперь Астамир часто оглядывался, словно ожидая, что Раскатов по их следу пойдет и теперь, вооруженный автоматом, их просто расстреляет. Даже отец не выдержал:

– Что ты оглядываешься без конца!

– Слушаю... Мне интересно, что там на дороге делается...

– А что там может быть... Там уже все кончено... Сбросили часть груза, взяли на плечи убитых и понесли в село... Потом за грузом вернутся... И груз убитых тоже заберут... Себе... В селе еще и передерутся в кровь, снова делить начнут...

Астамир настроением отца был явно недоволен, но не показал, что ему обидно. Пошел молча и больше не оглядывался.

Уже совсем стемнело даже на перевале. До места осталось совсем недалеко, но предстояло минное поле преодолеть. Хорошо, что луна стояла полная и яркая. И идти уже следовало не среди густого ельника, а среди не слишком чащевых кустов.

– За спиной пристраивайся... – приказал Атагиев-старший. Голос был серьезен и сам по себе, одним только тоном говорил, что в такой обстановке отец неподчинения не потерпит, как не потерпит и болтовни. – Иди след в след... Начало я хорошо помню. А дальше – не на глаза, а на нюх полагаться будем... Был бы с нами Руслан...