– А остальные-то что же? Болевых приемов на нетопыре не отрабатывали?

– Остальные пока нет, – ответил Арвид. – У него еще крылья не срослись,

– Вон что… Стало быть, мы его бескрылого теперь наверняка возьмем? Загоним, как зайца в поле, и обратно в яму под решетку, а?

– Децим Беляш… – начал было Арвид, но сержант оборвал его:

– Ты мне на децима не кивай! У тебя самого головенка-то есть на плечах? Вот и доложи, как сам думаешь: поймаем или нет. Ну?

Арвид молчал. Может быть, впервые в жизни он не знал, что отвечать на простой, привычный, просто-таки любимый им вопрос: сможешь? Сумеешь?

«Да, я сумею, да, я допрыгну, да я пройду где угодно», – отвечал он, обычно не задумываясь, и тут же доказывал это всем и самому себе. Он старался быть первым, быть лучшим, он стремился опередить остальных, и это ему почти всегда удавалось. И вот сейчас… Странное положение! Что значит теперь быть первым? Быстрее всех гоняться за искалеченным нетопырем? И что значит быть лучшим? Точно и без рассуждений выполнять приказы?

Нет, не то. Выполнять приказы – это как раз самое простое. Выполняющему приказ не о чем беспокоиться, все решено, все продумано другим, и он ни за что не отвечает. Гораздо труднее думать самому. Самому решать, что хорошо, что плохо, и ответственность за свои решения брать на себя. А если совесть требует взломать решетку и выпустить нетопыря? Это ведь тоже приказ. Только не каждому дано его услышать…

Жвалень бежал рядом с Арвидом, коротко на него поглядывая, и, казалось, понимая, что творится в его душе.

– Вот что парень, – сказал он наконец, – бегун ты, я вижу хороший, несешься, как молодой коняк… Потаскай-ка вот эту штуку.

Жвалень отстегнул ремень на плече и протянул Арвиду короткий широкоствольный автомат.

– Разгрузи-ка немного начальника, а то, понимаешь, хитрые вы. Один сержант на две децимы оружие тащит… Да смотри, не балуй, и главное – не трогай предохранитель. Затвор, имей в виду, взведен.

Арвид принял автомат, недоумевая, зачем это сержанту понадобилось взводить затвор. Фронтовая, наверное, привычка.

Отряд, между тем, приближался к подножию холмов. Ветер совсем утих, и из густой травы вокруг неслось пронзительное стрекотание ночных насекомых. Стали видны редкими купами разбросанные по склонам деревья. Край неба на севере начинал отчетливо бледнеть.

Арвид огляделся вокруг и поморщился.

«Чертов нетопырь, – подумал он вдруг. – Не мог выбраться из лагеря незаметно!»

Вдали тяжело проревел боевой рог, и сейчас же среди деревьев небольшой рощицы вспыхнули и заметались желтые огни фонарей.

«Это Беляш! Кажется, нашли», – Арвид почувствовал, что задыхается, и остановился, отирая рукавом пот со лба. Все. Нашли. Что же теперь будет?

До этого момента он еще надеялся, что как-нибудь обойдется, что проклятый нетопырь исчезнет, провалится сквозь землю, и он никогда его больше не увидит. Но рог протрубил – значит, беглец обнаружен.

– Стой! – крикнул Жвалень. – Фонари включить! Направление – на огни. Цепью – марш! Смотреть под ноги!

Две децимы, быстро разворачиваясь в цепь, отсекли рощицу от холмов и двинулись навстречу курсантам Беляша. Жвалень с Арвидом шагали в середине цепи. Оба пристально вглядывались в чащу, стараясь понять, что там происходит.

В общем шуме выделялся визгливый голос Беляша:

– Здесь же он промелькнул! Прочесать заросли! Ну, чего смотрите? Исцарапаться боитесь? Лезьте, вам говорят, головы поотшибаю!

Крайние кусты вдруг затрещали, раздвинулись, и на опушку выбрался сам децим. Увидев приближающееся подкрепление, он отыскал глазами сержанта и поспешил навстречу.

– Ага, в самое время подоспели! – Беляш небрежно козырнул Жвальню, – Децим Беляш, спешу доложить!

– Что тут у вас? Поймали?

– Не извольте беспокоиться, тут он. Прикажите вашим людям оцепить рощицу, и через пять минут я вам его такого представлю, хоть на стол подавай. С хреном. Но живьем, исключительно живьем! Так просто помереть я ему не дам…

Жвалень распорядился окружить рощу и велел дециму показать, как идут поиски.

– Иди и ты с нами, – кивнул он Арвиду. – Может, пригодишься.

Пробравшись сквозь кусты, они оказались среди деревьев. Там и сям на гладких стволах вспыхивали отраженные лучи фонарей.

– Да ветки-то, ветки подымайте! – гаркнул Беляш. – Эй, кто там? Чего мечешься? А ну, стой!

Он осветил кусты впереди, и Арвид увидел Выдергу. Тот стоял перед стеной зарослей, растерянно жмурясь на свет.

– Спешу доложить, господин децим, – выдавил он, – здесь никого нет.

– Никого нет?! – вскипел Беляш, – Да откуда тебе-то знать? Где твой фонарь, ублюдок?

– Сломался, – буркнул Выдерга.

– Ах, сломался! Какая неудача! А ну, дай его сюда!

Выдерга помялся, исподлобья поглядывая на децима, и нехотя протянул ему фонарь.

– А это что такое? – Беляш схватил его за руку и рывком подтащил к себе. Ниже локтя рука была испачкана в крови. Лицо Выдерги побелело от страха.

– Это так, – пролепетал он, испуганно косясь на сержанта, – в кустах… оцарапал…

– Врешь, заморыш! Кому ты врешь-то? Где ты тут царапины видишь? Не царапины это, нет, это зубки! Знаешь, чьи зубки? Знаешь, заморыш! – он наотмашь ударил Выдергу по лицу. – Вот кто зверя испустил! Вот он, враг-то? А ну покажи, что ты там прячешь в кустах? Эй, Хруст, сюда! На цепь этого!

Беляш оттолкнул Выдергу и, наклонившись, осветил темный проем, ведущий в глубь зарослей кустарника. И сейчас же что-то запищало, зашевелилось там, шурша листьями. Нетопырь. Судорожно ворочаясь, он подбирал под себя черные полотнища крыльев, словно старался укутаться в них, спрятаться от колющих лучей света.

– Вот ты где, голубчик! – радостно пропел децим. – Ну, погоди. Сейчас.

Он вытащил из-за пояса перчатки, обшитые металлическими пластинками, и стал неторопливо натягивать их на руки.

Сердце Арвида тоскливо сжалось.

Эх, Выдерга, Выдерга! Ничего-то ты не добился! Хотя облегчить страдания и нетопырю, и себе, а вышло еще хуже. Снова начинается этот кошмар! И уж теперь то никому из нас не отвертеться…

Он медленно опустил фонарь и вдруг ощутил под рукой холодный металл. Автомат! Пальцы сами собой потянулись к предохранителю.

Беляш надел перчатки и уже хотел было нырнуть в проем, как вдруг огненная струя ударила туда, в темноту, срезая ветки, вспарывая тяжелую сочную листву и впиваясь в черное тело, распластанное на земле.

Децим отскочил в сторону и плюхнулся на землю. Он что-то кричал, но Арвид не обращал на него внимания. Трясущийся в его руках автомат изрыгал все новые потоки огня, и Арвиду хотелось только, чтобы быстрее, как можно быстрее оборвалась нить жизни несчастного крылатого существа.