– Сколько времени продолжался ваш полет? – спросил Чэнь, чтобы завести разговор.

– Больше суток.

– Ого! Долгое путешествие.

– Мне пришлось делать несколько пересадок. Из Сент-Луиса до Сан-Франциско, потом до Токио и наконец в Шанхай.

– Но ведь самолеты Восточно-Китайской авиалинии летают прямо из Сан-Франциско до Шанхая.

– Я знаю, но мне покупала билет мама. Она признает только американские авиакомпании и настояла на этом из соображений безопасности.

– Понимаю. Все… – Он оборвал себя. Все американское предпочтительно, хотел он сказать. – Разве вы работаете не в Вашингтоне?

– Там находится наша штаб-квартира, а я работаю в региональном отделении, в Сент-Луисе. И там же живут мои родители.

– Сент-Луис – это город, где родился Элиот. А Вашингтонский университет был основан его дедом.

– Да, да! В университете даже есть Элиот-Холл. Вы меня поражаете, старший инспектор Чэнь.

– Дело в том, что мне приходилось переводить некоторые стихи Элиота, – сказал он, спокойно воспринимая ее изумление. – А вообще-то не все китайские полицейские такие, какими их изображают в американских боевиках: мы интересуемся не только боевыми искусствами и курицей «гунбао».

– Это всего лишь голливудские штампы. А я вот изучала китайский, старший инспектор Чэнь.

– Я просто пошутил. – Чэнь досадовал на себя, что так ревностно стал защищать китайскую полицию. Неужели на него так подействовали инструкции Ли? Он пожал плечами, снова случайно коснувшись девушки. – Скажу вам по секрету, что я и сам готовлю курицу «гунбао».

– С удовольствием попробовала бы.

Улыбнувшись, он сменил тему:

– Ну, какое у вас впечатление от Шанхая? Если не ошибаюсь, вы впервые сюда приехали?

– Да, но я наслышана о нем. Как будто сон превратился в явь! Эти улицы, здания, люди и даже уличное движение – все, все кажется мне поразительно знакомым. О, смотрите! – воскликнула она, когда машина двигалась по улице Сычуаньлу. – Это же «Большой мир»! У меня есть почтовая открытка с его изображением.

– Да, это очень известный центр развлечений. Там можно провести целый день – слушать разные местные оперы, не говоря уже о караоке, танцах, можно заниматься гимнастикой, поиграть в разные компьютерные игры. А рядом, на улице Юньнаньлу – улице гурманов, как ее называют, – продают самую разную китайскую еду. Целая улица закусочных и ресторанов.

– О, китайская кухня мне очень нравится!

Такси свернуло на набережную Вайтань. В игре неоновых огней цвет ее глаз показался ему не совсем голубым, он увидел в них зеленоватые искорки. Лазурь, подумал он. И дело тут не просто в оттенках цвета. Ему вспомнились старинные стихи: «Моря лазурь переходит в голубизну рощи тутовника». Здесь намек на изменчивость мира, который ведет к грустному заключению о невозвратимости мгновения.

Слева от них громоздились высокие здания из бетона, облицованные мраморными и гранитными плитами. Затем появилось легендарное здание Гонконгско-Шанхайского банка, по-прежнему охраняемое бронзовыми львами, ставшими свидетелями многочисленной смены его владельцев. Рядом с ним звучно отбивали время большие часы на здании таможни.

– Вон то здание с мраморным фасадом и с пирамидальной башенкой на углу улицы Нанкинлу – гостиница «Мир». Раньше она называлась «Китай»; ее владелец заработал миллионы на торговле наркотиками. После 1949 года городское правительство изменило ее название. Несмотря на солидный возраст, гостиница сохраняет свою репутацию одного из лучших отелей Шанхая…

Такси остановилось перед входом в гостиницу, и Чэнь не успел закончить свои объяснения, но не огорчился. У него создалось впечатление, что американка слушает его больше из вежливости. К ним вышел носильщик в красной форме и придержал дверь для американки. Служащий, очевидно, принял Чэня за ее переводчика и все внимание сосредоточил на ней. Чэнь заметил это с горькой усмешкой, помогая грузить ее багаж на гостиничную тележку.

В вестибюль доносились звуки джаза. Маленький оркестр, состоявший из пожилых музыкантов, играл у бара, расположенного в дальнем конце холла, навевая старыми мелодиями ностальгию о прошлом. Этот оркестр был очень популярным и упоминался в газетах как одна из достопримечательностей набережной Вайтань.

Рон спросила, где ресторан. Носильщик указал на стеклянные двери дальше по коридору и пояснил, что ресторан открыт до трех часов ночи, а находящийся в нем бар закрывается еще позднее.

– Мы можем сейчас поесть, – сказал Чэнь.

– Нет, спасибо. Я ела в самолете. Сегодня у меня вряд ли получится заснуть раньше трех. Нужно еще привыкнуть к разнице во времени.

Они поднялись на лифте на седьмой этаж. У нее был номер 708. Как только она вставила в щель пластиковую карточку, потоки света залили просторное помещение, обставленное мебелью из черного дерева, инкрустированного слоновой костью. Номер был убран в стиле ар-деко; ощущение старины дополняли плакаты с портретами актеров и актрис двадцатых годов. Единственными признаками современности были цветной телевизор, маленький холодильник рядом с туалетным столиком и кофеварка на угловом столике.

– Уже девять, – сказал Чэнь, взглянув на свои часы. – Вы, должно быть, устали после такого долгого путешествия, инспектор Рон.

– Нет, ничуть, но с удовольствием освежилась бы под душем.

– В таком случае я пока покурю в коридоре и вернусь минут через двадцать.

– Да нет, вам не обязательно уходить. Подождите меня здесь, я быстро. – Она указала на диван. Направляясь с сумкой в ванную, она протянула ему журнал. – Хотите посмотреть? Это я читала в самолете.

Это был экземпляр «Энтертейнмент уикли» с несколькими американскими звездами на обложке, но Чэнь оставил его на диване, а сам осмотрел комнату, проверяя, не поставлены ли в ней жучки. Потом он подошел к окну. Когда-то он с одноклассниками гулял по набережной, с восхищением поглядывая на устремленное ввысь помпезное здание гостиницы «Мир». Посмотреть из его окна вниз, на улицу, было его самой большой мечтой.

Но сейчас вид парка Хуанпу с высоты заставил его с досадой вспомнить, что он так ничего и не предпринял по делу об убийстве. Дальше на север по мосту один за другим бежали автобусы и троллейбусы. Яркие неоновые вывески мигали на близлежащих барах и ресторанах. Некоторые из них не закрывались всю ночь. Так что вряд ли можно допустить, чтобы преступники забрались в парк незамеченными, как он и предполагал с самого начала.

Он повернулся приготовить чашку кофе. Ему предстоял нелегкий разговор с американкой, но сначала он решил позвонить в управление. Цянь был еще на работе, добросовестно дежуря у телефона. Возможно, он недооценивал юношу.

– Только что позвонил следователь Юй и сообщил нечто важное.

– Что именно?

– По словам одной из соседок, вечером пятого апреля Вэнь вызывал к телефону ее муж, после разговора с ним она и исчезла.