– Всем доброе утро, – пробурчал Чарльз, с шумом опускаясь на стул с другой стороны от Годрика.

Эмили беспокойно оценила внешний вид этого парня. Его одежда была безукоризненной: рыжие брюки плотно прилегали к мускулистым бедрам, а серебряный жилет переливался в утренних лучах солнца. Но взъерошенные после сна волосы пребывали в беспорядке, напоминая дикий ореол непослушного ангела. Глаза уставшие, голос сиплый, словно он кричал, пока не охрип. Что-то здесь было не так… она чувствовала это.

В комнате царила дружественная, доверительная атмосфера, которая могла быть только среди настоящих друзей, как догадывалась Эмили. На короткий миг она позабыла опасные обстоятельства, приведшие ее сюда, и наслаждалась улыбками и добродушным подтруниванием бунтарей.

Интересно, каково это, считаться их другом? Как их пленница, она была очень одинока, словно голодная собака, заглядывавшая в окно мясника зимней ночью. Гнетущее чувство этого положения обжигало ее душу. Эмили опустила голову и принялась за свой завтрак.

Всего за несколько коротких минут она стала лучше понимать их. Это были благоразумные парни, даже несмотря на то, что они и обладали озорными искусительными замашками, из-за которых так страдали женщины. Если она начнет с ними логически обоснованные переговоры и аргументирует свое право на свободу…

«Может быть, я скажу Годрику, что смогу достать бухгалтерские книги дяди Альберта, и тогда он передал бы их судье». Закон восторжествует, что позволит ей вернуться в Лондон.

– Кофе, Чарльз? – Прежде чем мужчина успел ответить, Годрик налил ему чашку кофе.

– Может кто-нибудь передать мне тост? – попросил Чарльз.

Седрик придвинул ближе к нему тарелку с тостами. Сначала Эмили только надкусывала еду, но потом поняла, что проголодалась, и налегла на богатое содержимое своей тарелки.

Девушка сообразила, почему во время завтрака царила необычайно приятная обстановка. Пятеро парней вели себя друг с другом так непринужденно. Они были почти как одна семья. Интересно, что могло объединять этих пятерых?

Чарльз обильно намазывал свой тост малиновым вареньем и ликовал как ребенок, стащивший из кухни вишневые пирожные.

– Чарльз, лучше съешь что-то более существенное, чем тост. Возьми фрукты. – Эштон передал через Эмили и Годрика поднос с грушами, яблоками и сливами.

– Хорошо-хорошо.

Эмили с удовольствием наблюдала, как они опекали Чарльза. Едва заметная улыбка девушки не ускользнула от внимания парня.

– Я так надеялся, что они будут беспокоиться о вас, мисс Парр, и это позволит мне на несколько дней избежать их сюсюканий, а вы подвели меня, – поддразнивал он их. – Как вам не стыдно.

У графа были проницательные серые глаза, ясные и глубокие. Он обвел взглядом фигуру Эмили, и щеки девушки покраснели.

Голос Люсьена нарушил неловкость, возникшую из-за блуждающего взора Чарльза.

– Вы желаете, чтобы мы о вас беспокоились, мисс Парр? Возможно, это будет твоей задачей, Чарльз. – Люсьен пригнулся за своей газетой, стараясь не смотреть на грушу, надкушенную Чарльзом.

– Прошу вас, не стоит никому обо мне беспокоиться, – отозвалась Эмили.

– Ну, беспокоиться мы все-таки будем, мисс Парр, потому что, боюсь, вы предпримете третью попытку побега, – сказал Годрик.

Эмили вновь обратила внимание на его светлость. Она уже начала ценить других парней и наслаждаться их компанией, несмотря на обстоятельства. Однако Годрик… Этот мужчина заслуживал еще одной хорошей пощечины. Ей просто повезет, коль брак с ним избавит ее от бесчестия – естественно, если все же удастся уговорить его на такой поступок. Она сощурила глаза и поджала губы. К полнейшей досаде Эмили, герцог засмеялся.

Тут заговорил Эштон, задержав на ней взгляд:

– Третью? Значит, она попыталась сделать это во второй раз?

Девушка опустила глаза на тарелку. Теперь над ней будут подтрунивать? Все оживились по этому поводу.

– Она пыталась бежать через мою спальню и практически сняла ключи с моего запястья. – Он показал всем ключи, за которыми охотилась Эмили.

Девушка едва не вздохнула с облегчением, что Годрик не стал упоминать, как повалил ее на пол в холле.

Чарльз усмехнулся за чашкой кофе.

– Бьюсь об заклад, вы разбудили его, снимая их.

Годрик сделал вид, будто потягивается, сам же громко ударил Чарльза по спине. Тот разлил кофе, его глаза метали кинжалы в герцога.

– Манеры, Чарльз, манеры, – учительским тоном провозгласил Эштон. – А теперь, мисс Парр, мы можем попросить вас воздержаться от дальнейших попыток побега? Я полагаю, вам известно, почему вас привезли сюда, а убежав сейчас, вы только создадите еще больший скандал. Лучше, оставаясь здесь, переждать бурю и позволить Годрику позаботиться о вас.

Эмили стиснула зубы от досады. Эти люди делали вид, что удерживать ее тут разумно и правильно, они вряд ли услышат ее мольбы. «Я вынуждена отказаться от первоначального плана убедить их и приготовиться к войне», – подумала она, а затем подняла голову.

– Прошу прощения, лорд Леннокс, но это мой долг, вырваться из ваших когтей и вернуться к дяде.

Вот так, она сделала это. Что бы ни произошло в дальнейшем, Эмили должна освободиться из рук Годрика и его друзей.

– Наших когтей? Ты действительно считаешь нас негодяями, да? – Годрик наклонился вперед, облокотившись о стол, и пристально посмотрел на нее. – Думаю, мы таковыми и являемся, не так ли? – Это выражение настолько восхитило его, что он рассмеялся, громко и открыто.

Эмили опустила глаза на белоснежную скатерть и едва сдержала себя, чтобы не закричать. Она хотела вернуть свою жизнь и свою свободу.

– Прошу вас… просто позвольте мне уйти.

Девушка прикусила губу, когда Годрик, взяв за подбородок, повернул ее лицо к себе. Остальные с интересом наблюдали за ней и герцогом. Ее щеки горели.

– Это не так просто, дорогая.

– Почему нет? – Эмили отвела его руку от своего лица и вскочила с места.

Все мужчины молниеносно были на ногах, ожидая, что она сейчас убежит. Годрик, положив руки ей на плечи, мягко опустил девушку на стул.

– Успокойтесь, дорогая. Вам здесь понравится. Обещаю, мы придемся вам по душе.

Они пытались упокоить ее, но так легко подчинить Эмили было невозможно. Плотина, сдерживавшая бурные эмоции в заливе, прорвалась.

– Вы понравитесь? Как мне может понравиться кто-нибудь из вас? Вы похитили меня! Я должна быть благодарна вам за это? Смеяться, словно это какая-то шутка? Уже одно то, что вы притащили меня сюда, – удар по моей репутации! Вам больше нечем заняться, что ли? – У Эмили перехватило дыхание, и она спрятала лицо за салфеткой.

Из ее глаз покатились слезы. Всю свою жизнь она вела себя примерно, однако эти люди заставили ее перейти на крик.