Неужели все невесты чувствуют себя так же, задавала себе вопрос Имоджен, когда машина остановилась перед церковью. Или холодные как лед руки, заторможенные движения и разум, отказывающийся воспринимать происходящее, обусловлены лишь необычными обстоятельства ми именно этой свадьбы?

Утром, стоя перед зеркалом, в то время как миссис Кейрос суетилась вокруг, расправляя складки простого, но элегантного атласного платья, Имоджен испытывала такую тоску и боль, что с трудом преодолевала искушение сорвать все это с себя и убежать… исчезнуть. Но потом приехал мистер Мартин с цветами, которые прислал ей Даг, и все пошло своим чередом.

И вот она уже входит в церковь, белые стены которой украшает лишь витраж в алтаре. На ней новое платье и новая элегантная шляпка, с которой прозрачным водопадом спускается тюль.

А ведь Имоджен чуть было не решила надеть подвенечное платье и фату матери. Но, достав их из коробки и разложив на кровати, она вдохнула слабый аромат знакомых с детства духов, и на глаза навернулись жгучие слезы. Ее мать выходила замуж по любви и была счастлива в браке. А ее свадьба…

Нет, это вовсе не свадьба, решительно напомнила она себе. А просто-напросто деловое соглашение! Договоренность между двумя партнерами по бизнесу…

В церкви было прохладно. Каменные плиты под тонкими подошвами туфель казались ледяными, а само помещение пустым. Заняты были лишь первые два ряда. Кто-то, по всей видимости Даг, распорядился украсить стены гирляндами цветов, несколько смягчившими аскетичный интерьер полутемного помещения.

При виде жениха, стоящего у алтаря, Имоджен сбилась с шага. И хотя вряд ли ему было слышно вырвавшееся у нее сдавленное восклицание, он обернулся.

Даг имел отсутствующий и непреступный вид. Казалось совершенно невозможным, что она действительно выходит за него замуж. Имоджен содрогнулась, радуясь тому, что фата хоть не много скрывает ее лицо.

— На вас смотрит Фил, — тихо предупредил мистер Мартин. — Улыбайся.

Фил? Имоджен понятия не имела, что он находится в церкви, но теперь увидела его с женой и двумя детьми — мальчиком и девочкой, уменьшенными копиями своей матери, с зализанными назад волосами.

Выходя замуж за Дагласа Уоррена, она лишала Филипа Энсли-Смита права распорядиться по собственному усмотрению тем, что было создано ее отцом и дедом, чтобы потом если не разрушить, то осквернить то, что связывалось сознании людей с их именами. И при этом постараться получить прибыль любой ценой. Так, пытаясь найти успокоение в этом браке, она наконец остановилась рядом с Дагом.

Звонкий, неуместно радостный звон колокола вызвал у моргающей от яркого солнечного света Имоджен почти болезненные ощущения. А может, это было просто последствием шока, испытанного ею в тот момент, когда Даг под аккомпанемент слов священника, объявляющего их мужем и женой, откинув фату, заглянул ей в глаза, и на какое-то мгновение даже она была введена в заблуждение страстью, блеснувшей в его янтарных глазах.

Вокруг нее толпились какие-то люди. Откуда они взялись? Словно сквозь туман Имоджен узнала несколько лиц. Все улыбались, смеялись, подшучивали насчет скоропалительности брака. Все, кроме Фила.

Поймав его злобный взгляд, Имоджен насторожилась. Она всегда знала, что Фил недолюбливает ее, но не обращала на это внимания. Имоджен дядя тоже не нравился, но сейчас его неприязнь имела особые причины: она стояла между ним и тем, чего он так домогался, тем, что уже посчитал своим.

По ее телу пробежала дрожь, словно в теплый день ее вдруг овеял порыв ледяного ветра.

— Что-нибудь не так?

Вопрос Дага удивил Имоджен, никак не ожидавшую, что он, казалось, всецело занятый разговором с мистером Мартином, обратит внимание на ее дрожь, вызванную дурным предчувствием.

— Все в порядке, — сказала она тихо, чувствуя, что Фил по-прежнему наблюдает за ней… за ними обоими.

— Какое элегантное платье! — воскликнула какая-то из присутствующих женщин.

— Благодарю вас. Оно от Шанель, — рассеянно отозвалась Имоджен.

— О, я так и подумала.

— Неправда ли, Имоджен — самая обворожительная невеста, какую только видел свет?

Это заявление Дага, вызвавшее подтверждающие возгласы, саму невесту застало врасплох. Ей показалось, что он говорит с искренним восхищением. С раскрытым от удивления ртом она повернулась.

— Благородный атлас прекрасно гармонирует с твоей нежной кожей. А фата…

Протянув руку, он легко провел пальцами по ее шее.

— За нами наблюдает Фил, — предупредила Имоджен тихим, сдавленным голосом.

— Да, я знаю.

— Как думаешь, он что-нибудь подозревает? — встревожено спросила она.

— Если даже и так, то это заставит его призадуматься.

— Это?.. — Имоджен недоуменно взглянула на него и замерла, увидев неторопливое движение его тела, похожее на номер фокусника-иллюзиониста, и всем окружающим стало ясно, что так заключить в объятия, так поцеловать свою избранницу мог только человек, без ума влюбленный и поэтому не обращающий внимания на любопытные взгляды окружающих.

Неожиданно под закрытыми веками Имоджен почувствовала горячее жжение подступивших слез. Сейчас вовсе не время для дурацкой сентиментальности, мелькнула мысль…

— О, как трогательно! — завистливо вздохнула Лиз, жена Фила, когда Даг отпустил Имоджен. — Жаль только, что твой отец…

— Ник знал о моих чувствах к его дочери, — услышала она спокойный ответ Дага.

Разумеется, знал, подумала Имоджен, но не в том смысле, на который он намекает. Она хорошо помнила случайное, небрежно сделанное замечание отца насчет того, что Даглас Уоррен может заполучить любую женщину, какую только захочет.

Имоджен, которой тогда было семнадцать, отреагировала соответственно.

— Меня ему не заполучить!

Отец рассмеялся.

— Ты еще не женщина, радость моя, кроме того, сомневаюсь, что он когда-нибудь захочет этого. Даг слишком хорошо тебя знает… знает, какой несносной ты иногда бываешь…

— А где вы проведете медовый месяц? Или это секрет? — услышала Имоджен коварный вопрос Фила.

— Это будет не совсем свадебное путешествие, — ответил за нее Даг. — Завтра утром мне предстоит вылететь в Майами и провести там недели две. И мы с Имоджен решили совместить приятное с полезным, правда, любовь моя?

Они вылетают завтра утром? Имоджен взглянула на него с недоумением, но Даг уже отвернулся, чтобы ответить на вопрос священника. И ей пришлось подождать до тех пор, пока они не остались наедине в машине.

— Почему ты сказал Филу, что мы оба отправляемся в Майами? Ведь если он узнает, что я не улетела с тобой, то заподозрит неладное.

Хотя стекло, отделяющее их от водителя, было поднято, она говорила шепотом. Вот к чему приводит ложь, с тоской подумала Имоджен. Она заставляет человека осторожничать, подозревать всех, чувствовать себя виноватым.