змеи не вызывали у путешественников такого восторга. Впечатляющие многовековые испанские крепости, похожие на замки, вызывали удивление, когда поселенцы пересекали то спокойное, то бурное огромное озеро Никарагуа на каноэ под руководством коренных жителей, которых североамериканцы считали экзотикой. Но когда в небе разразились тропические ливни, поход внезапно стал менее чудесным. На земле было мало утешения. Череда порогов, требующих сложной переправы, и марш-броски по такой глубокой грязи, что пешеходы оказывались по самые бедра, а поезда мулов - по брюхо, были поистине изнурительными. Комары, чиггеры и целое семейство насекомых, называемых жуками-убийцами, сделали путешествие еще менее приятным.

Оказавшись по другую сторону перешейка, Стэнфорд сел на деревянный двухпалубный корабль Вандербильта "Индепенденс", который отправился в Калифорнию летом 1852 года, и это путешествие прошло без происшествий. Но семь месяцев спустя тот же корабль, следуя тем же маршрутом, столкнулся с проблемой рано утром на побережье Баха Калифорния.

По рассказам пассажиров, несмотря на то, что ранним утром впереди были видны скалы, а на картах был отмечен риф, капитан посадил пароход на мель, и котельное отделение начало затапливаться. Команда пыталась поддерживать огонь в котлах, чтобы пароход мог отчалить, но вместо этого пламя разрасталось. Началась паника. Некоторые спасательные шлюпки спустились на воду с частью пятисот пассажиров, но за остальными не вернулись.

Многие стали прыгать за борт. Очевидцам, которым удалось спастись из ада, оставалось только смотреть.

"Эта сцена не поддается описанию", - сетовали в письме, подписанном 150 выжившими пассажирами.

По бортам кораблей можно было видеть женщин, которые со смертельной цепкостью цеплялись за канаты, такелаж и правый руль. Некоторые висели за юбки, которые, к несчастью, при попытке прыгнуть за борт зацепились за них, и так раскачивались, жалобно и ужасно, пока пламя не избавило их от ужасного положения, отсоединив одежду, и они не упали и не погрузились в соленую глубину. Матери, отправляясь на встречу с любимыми мужьями, бросали своих нежных отпрысков в волны, чтобы не видеть, как их пожирает ярость пламени, и полагались на судьбу и случай, чтобы доставить их тела на берег. О! Но какие крики и вопли!

 

На близлежащем пляже небольшого скалистого острова некоторые выжившие начали "грабить и разворовывать мертвых - старые и молодые мужчины сдирали с тел одежду, выгребали содержимое карманов и даже ссорились, да дрались из-за трупа ради грабежа!" Погибло около двухсот человек.

 

Лиланд Стэнфорд, однако, прибыл целым и невредимым в разврат, которым было Барбарийское побережье Сан-Франциско. Он оставил после себя длинный список неудач, невезения и даже свою невесту. Ему было двадцать восемь лет, и он был на мели.

Кто-то должен был первым заметить его корабль со смотровой площадки на городском Телеграфном холме, где он должен был выстрелить из громкой пушки, чтобы сообщить о прибытии людей, товаров, а зачастую и самой долгожданной товарная почта. Оскар Уайльд знаменито писал: "Странное дело, но все, кто исчезает, говорят, что их видели в Сан-Франциско. Должно быть, это восхитительный город, обладающий всеми достопримечательностями следующего мира"

Реальность была менее трансцендентной. Дьявол уже прибыл в Калифорнию и был особенно занят в городе Сент-Франсис. Это был сырой, грубый, неистовый приграничный бумтаун, по сравнению с которым детский Ватервлит молодого Стэнфорда выглядел как микрофонный чек. Они были дикой и извращенной расой, сан-францисцы в те дни", - писал триумвират летописцев золотой лихорадки в классическом сборнике 1855 года "Анналы Сан-Франциско". "Было "почти ужасающее ощущение буйной жизни, энергии и предприимчивости этого места", - писали они. "Азартные салуны, сверкающие, как сказочные дворцы, как и они, внезапно возникли, усеяв все стороны площади и все улицы по соседству с ней". Весь город "был охвачен безумным, лихорадочным весельем, где проигрывались и выигрывались состояния, на зеленое сукно, в мгновение ока"

Среди дыма, шума и гама игрок "входил в зал, как на войну, с ножом в кармане и пистолетом на поясе", - отмечал молодой швейцарский турист, прибывший в Сан-Франциско осенью 1849 года. "В городе были сотни игорных салонов" с экзотически звучащими европейскими названиями, такими как рулетка, ланскенет и trente et quarante. "Столы были завалены грудами золотых и серебряных монет, мешками с золотой пылью и кусками чистого металла. Атмосфера была такой.

"Жара, пьянство, жадность и разврат". И это не ограничивалось только одним социальным или экономическим классом. "Судьи и священнослужители, врачи и адвокаты, купцы и клерки, подрядчики, лавочники, торговцы, механики и рабочие, шахтеры и фермеры, все авантюристы в своем роде - каждый пробивал себе дорогу к игорному столу локтями". И, конечно, были "развратные девицы, освобожденные от необходимости всех моральных ограничений"

Быстро растущее число подневольных рабочих из Южного Китая, в основном мужчин, также прибывало в поисках того, что они называли Золотой горой. Они нашли немного золота, много страданий и, в конечном счете, ключевую роль в жизни и легенде Лиланда Стэнфорда. Однако многих китайских женщин ждали особые ужасы. "Китайских проституток, оставшихся в городе, открыто продавали в доках, причем торги проходили на глазах у зрителей, среди которых часто встречались полицейские", - отмечал историк из Гонконга.

Проституция, хотя и вызывающе распространенная, была едва ли не единственным видом беззакония. Крупные банды, особенно пресловутые "Гончие", а позже "Утки", "вторгались в магазины, таверны и дома самих американцев и грубо требовали все, что им заблагорассудится. Им нельзя было отказать, поскольку их численность была столь велика, а сами они были хорошо вооружены, что никто не осмеливался им сопротивляться". Антиутопический Сан-Франциско "был парализован ужасом". Создавались отряды линчевателей, которые выслеживали тех, кого считали виновными, и вешали их на любой удобной импровизированной виселице. "Пусть каждый сам будет своим палачом", - гласила одна из газет На преступников часто возлагали вину за организацию многих из полудюжины пожаров, опустошивших город в период между 1848 годом, когда впервые было найдено золото и население составляло около 850 человек, и 1852 годом, когда Стэнфорд сошел на берег вместе с 66 988 прибывшими в том году, что вдвое больше, чем в 1851 года.

Когда казнь не помогала, первые тюрьмы создавались на заброшенных лодках в заливе Сан-Франциско. Но побеги были обычным делом, а верховенство закона часто находилось в руках того, кого называли судьей Линчем. Каждый был сам за себя. "Практика ношения смертоносного оружия стала еще более распространенной. Оно часто использовалось - хотя и не столько против грабителей и убийц, сколько против старых друзей и знакомых или незнакомцев, когда выпивка и скандалы, время и обстоятельства превращали их предполагаемых врагов"

Среди других развлечений - приводить пойманных медведей гризли, чтобы