Ее соседом с другой стороны оказался уже знакомый Переплету Борис Арсеньевич, который прислушивался к их разговору, пока эта фраза насчет «провинциальности» не сработала, подобно детонатору.

– Простите, что вмешиваюсь, – сказал он громко, – но как же…

Последовал список актеров, художников и музыкантов, которые оставались, несмотря на успех, в городе на Неве. При этом он взмахивал руками, словно дирижировал невидимым оркестром, и каждую секунду грозил снести что-нибудь со стола.

– Это, по-вашему, все неудачники? – спросил он с ожесточением. – Неудачники?!

В ответ Дина извлекла из сумочки пачку сигарет и демонстративно закурила, прежде чем ответить.

– Нет, но романтик и неудачник для меня синонимы! Человек, который возводит на собственном пути препятствия, руководствуясь надуманными принципами, никогда не достигнет вершины.

– Вершины у всех разные! – заметил на это собеседник. – Кому-то достаточно обосноваться в Москве, чтобы начать чувствовать себя королем. Или королевой, если угодно! Даже если никаких других причин для этого нет!

– Извините, но мне кажется, вы перешли границу! – сказал Акентьев.

Режиссер, заметив зорким глазом, что страсти в этом районе стола накалились до предела, поднялся, привлекая к себе внимание.

– Я думаю, – начал Владимир Акентьев, – что эту постановку стоило затеять хотя бы для того, чтобы увидеть всех вас здесь…

Он посмотрел на сына. Переплет кивнул ему и, обернувшись к Дине, заметил в ее глазах усмешку. Критикесса была цинична, это ему тоже понравилось. Отец сказал несколько теплых слов в адрес гостей и «присутствующих здесь критиков». Дина улыбнулась, принимая лесть как должное.

«Вот куда следовало податься, – пришло вдруг в голову Переплету – в критики. Все тебя боятся, все тебя умасливают». А ведь именно этого ему и не хватало, если рассудить, – власти! А критиковать – дело нехитрое. Правда, Переплет хорошо знал, как на самом деле относятся в художественной среде к тем, кто кормится возле нее – критикам, искусствоведам и журналистам. Впрочем, плевать на среду!

– А вы чем занимаетесь, Александр? – поинтересовалась Дина.

Переплет тяжко задумался.

– В настоящий момент я переплетаю книги! – сказал он. – Хотите, покажу вам прижизненное издание сочинений маркиза де Сада? Это настоящая редкость…

– О, литература – не моя стихия! – призналась Дина. – Знаете, чукча не читатель, чукча – писатель! Я предпочитаю теории – практику!

– Это вы о де Саде? – уточнил неугомонный Борис Арсеньевич.

– И о де Саде!

Переплет понял, что дама уже «дошла до кондиции», и вызвался проводить ее до дому, до хаты. Перехватил по дороге одобрительный взгляд отца и махнул ему рукой на прощание. Вечер выдался прохладный, а Дина изрядно перебрала. Ее бредовая идея насчет прогулки по городу Акентьеву не понравилась. Остановили такси, водитель покосился с сомнением на эту парочку. Переплет показал ему купюру – день был удачен уже потому, что он сумел по ходу дела получить от отца некоторое вспомоществование. Таксист закивал.

– Тебе понравилась пьеса? – спросила Дина – незаметно и легко они перешли на «ты».

– Да! – покривил душой Переплет.

Впрочем, не привыкать.

– А, по-моему, все это довольно надуманно, – сказала она, – не в обиду будет сказано! Сейчас нужен новый подход, а новый подход возможен, только если в театр придут новые люди!

В целом Переплет разделял ее мнение. Однако было забавно слушать такие рассуждения из уст манерной цыпочки, раскачивающей ножкой в такт мелодии группы ABBA, звучащей в машине. Пепел ее сигареты готов был просыпаться огненным дождем на модные брюки.

– Там пепельница на дверце! – напомнил шофер, с опаской следивший за своими пассажирами.

– Не переживай, мальчик, я все помню! – отреагировала она.

Таксист только головой покачал.

– Старую собаку не выучишь новым фокусам? – спросил Александр в продолжение разговора о театре.

– Если угодно, – сказала она. – Кстати, недавно я была в Комарово…

Она назвала фамилию литератора, у которого имела честь отобедать, отночевать и, вероятно, что-то еще сотворить, но фамилия ни о чем Акентьеву не говорила. Зато имя одного из гостей, которого хозяин представил ей как многообещающего актера, заставила Акентьева вздрогнуть.

– Кирилл Марков?! – переспросил он. – Забавно!

Машина подкатила к «Астории», где временно дислоцировалась столичная гостья. Акентьев вышел первым и, раскрыв дверцу, подал Дине руку.

– Мерси, мон ами! – заговорила она вдруг по-французски.

Переплет сделал знак таксисту, тот криво усмехнулся и дал газу.

– А как же ты? – Дина проводила машину недоуменным взглядом.

– Должен же я тебя довести до номера и проследить, чтобы ничего не случилось по дороге! Петербург – место дикое, сама говорила!

– Ничего такого я не говорила! – запротестовала она. – Я говорила… Я не помню точно, что я говорила…

– Мадам, вы пьяны! – сообщил ей Переплет.

Сама мадам так не считала. Оказавшись в номере, она первым делом полезла в бар. Переплет расположился в кресле и наблюдал за тем, как она звенит стаканами.

– Между прочим, девушкам нужно помогать! – сказала она капризно.

Акентьев, приблизившись, взял у нее бутылку. Опять бурбон. Похоже, все в Союзе сговорились потчевать его этим напитком. Впрочем, Переплет ничего против бурбона не имел. И компания была подходящая! Их тела на мгновение соприкоснулись, девушка улыбнулась, и в этой улыбке явно читалось желание.

Сон был безо всяких чудес и фантомов. Обычный сон, глубокий и долгий, каким ему и полагается быть после вечера с обильными возлияниями и страстным сексом.

Стрелки на часах еще не подползли к восьми, а Дина была уже на ногах. Она ловко собирала предметы своего туалета, накануне прихотливо размещенные Переплетом по всему номеру. На ее лице и следа не осталось от вчерашней гулянки. Костюм сменило яркое, по моде, платье.

– Она не человек, она робот! – пробурчал Акентьев – сам он не находил сил, чтобы оторвать голову от подушек.

– Милый, я уезжаю…

– Уже?! – Переплет настолько удивился, что сон как рукой сняло.

– Угу! Пришла пора оставить ваше захолустье и вернуться в цивилизованный мир!

– Я тебя сейчас подушкой придушу! – пообещал он. – И не увидишь ты больше никогда своей цивилизованной деревни!

– А, задела я тебя все-таки, задела… – обрадовалась она по-детски и, стянув с люстры каким-то ветром занесенные туда колготки, сунула их в сумочку. – Давай, собирайся, переплетных дел мастер!

– А как же де Сад? – вспомнил Акентьев.