— Уважаемый суд! — выдохнул он. — Я, не жалея сил, не покладая рук работал, чтобы порадовать свою жизнь зрелищем этой удивительной вещи…

— Вообще-то, господин Негрис не работал, а получал весьма щедрое содержание от своей семьи, — перебил поток лирики профессор.

— Тунеядец, — с язвительной усмешкой припечатала Микаэла.

— Госпожа Негрис также не была обременена работой, получая примерно такие же деньги от своей семьи, что и ее супруг.

— От тунеядки слышу, — вернул любезность Нетти.

— Ваша честь! — воскликнула Мика. — Я подарила этому ужасному человеку лучшие годы жизни! И все, что послужит мне утешением, — это сердечко, которое будет согревать мой одинокий дом уютом.

— Лучшие годы? — также на повышенных тонах ответил Нетти. — Разведите нас немедленно, ваша честь! Страшно представить, что меня ждет дальше, если до этого были лучшие годы. И вообще, это же мое кровоточащее сердце, которое разбито алчной женщиной!

Оба факультета, лицезрел разворачивающийся перед ними спектакль, уже откровенно смеялись. Прервал всеобщее развлечение звонок и оклик профессора:

— Все, достаточно. Будем считать, что в этом процессе ничья. В следующий понедельник вы отправитесь в столичные суды, присутствовать на судебных заседаниях. Отдельно советую обратить особое внимание на то, как строго и формально они проходят. Не в таком балагане, как здесь.

Мы все тотчас пытались придать лицам серьезное выражение, но получалось не очень. Лично я кусала губы, стараясь сдержать улыбку.

— А чем закончилось реальное судебное разбирательство? — уточнил кто-то из студентов.

Профессор замялся, а потом все-таки ответил:

— Ничьей. Судья дал сторонам три месяца на примирение либо на достижение соглашения о разделе спорной вещи.

— И как же они ее разделили? — поинтересовалась уязвленная так и не одержанной победой Микаэла.

— Никак. — Ильгрин развел руками. — За три месяца они помирились, и о разводе речь уже не шла. Как и о разделе сердца Нутерже.

Аудитория вновь захихикала, а откуда-то из-за дальних столов донеслось:

— Долгих лет вашему браку!

— Любви и согласия! — поддержали первого крикуна с другой стороны галерки.

Нетти и Микаэла тут же синхронно зарычали и засверкали глазами, демонстрируя это самое «согласие».

Надо ли говорить, что шутливых пожеланий сохранить «союз» сразу же стало на порядок больше?

Порядком разозлившегося Нетти пришлось даже успокаивать. Сочувствуя парню, мы направились на занятие по истории защиты.

Сегодня я заняла место на более привычных последних рядах. Но вовсе не потому, что собиралась проспать лекцию. Просто решила, что история защиты не так важна, как информация, которую можно почерпнуть из книги о Великом Щите. Ведь если попытаться отделить работу Видящих от того, что делали остальные, возможно, получится хотя бы частично понять устройство их личного щита.

Едва прозвенел звонок, я сразу же углубилась в чтение. Лишь краем глаза заметила, как профессор покинул кафедру и начал неторопливо прохаживаться по аудитории, не прерывая при этом лекцию. Однако значения этому не придала. Книга захватила меня так сильно, что холодный, укоризненный голос, раздавшийся рядом, стал абсолютной неожиданностью.

— Вижу, надолго вашего стремления к учебе не хватило, студентка Торн?

Я резко, испуганно подняла голову и вскочила, увидев стоящего рядом профессора Кэлфри.

— И какой же модный журнал на этот раз отвлек вас от лекции? — взирая на меня с выражением крайнего неодобрения, поинтересовался он.

— Это не журнал, профессор, — виновато склонив голову, прошептала я.

— Что же тогда, позвольте полюбопытствовать?

Преподаватель требовательно протянул руку, так что пришлось показать ему книгу.

Судя по мгновенно вытянувшемуся выражению лица, профессор Кэлфри сильно удивился.

— Вы действительно это читаете? — с недоверием уточнил он.

— Да, профессор.

— И как, понимаете, о чем речь?

— Далеко не все, к сожалению. — Я тихонько вздохнула.

— Тема вам интересна или это праздное любопытство? — продолжал расспрашивать преподаватель.

— Очень интересна, — честно призналась я.

Пожилой профессор несколько мгновений задумчиво смотрел на меня, а потом огорошил:

— Что ж, если так, задержитесь после занятия, и мы обсудим данный вопрос. А сейчас — лекция.

— Конечно, профессор. Простите, — извинилась я, не веря своему счастью. Неужели мне кто-то сможет хоть немного помочь?

Он отошел, а я принялась считать минуты до окончания занятия. Даже лекцию, к стыду своему, запомнила плохо, полностью поглощенная мыслями о возможности получить драгоценную информацию.

После окончания занятия я чуть ли не бегом направилась к столу профессора Кэлфри, сопровождаемая удивленными взглядами сокурсников.

— Итак, студентка Торн, что же сподвигло вас заинтересоваться Великим Щитом? — слегка прищурясь, поинтересовался он.

— Сначала простое любопытство, — осторожно ответила я. — А потом я узнала, что наш факультет раньше изучал Щит более подробно. Стало интересно, что же в этом учебнике и почему предмет отменили.

— Не отменили, а сделали необязательным факультативом, — поправил профессор, и в его голосе неожиданно послышались нотки грусти.

— Но почему? — удивилась я.

— Официально потому, что ваша основная специализация столь глубоких познаний не требует, — ответил он. Потом скривился и добавил: — А неофициально — поголовные неуды по энергофизике портили табели успеваемости студентов факультета Защиты. Руководство посчитало, что это нехорошо. Вы ведь у нас, гм, особенные.

И гадать не надо было, чтобы понять: Кэлфри имеет в виду наш социальный статус. Конечно, вряд ли родители обеспеченных детишек, да и сами их отпрыски радовались загубленным двойками золотым дипломам. Тем более — факультет формальный, к чему тут сложные расчеты изучать? Только дополнительные деньги на взятки за экзамен переводить.

— В результате практические занятия по энергофизике заменили ненапряжными лекциями по истории, а то и просто вычеркнули из расписания, — заключил профессор.

— Так вот почему у нас занятий намного меньше, чем на остальных факультетах! — растерянно охнула я.

— Все для вашего удобства. — Кэлфри издал сухой смешок. — Разве вам не нравится?

— Мне — нет! — решительно мотнула я головой. А потом жалобно посмотрела на преподавателя. — Я вправду хотела бы понять, что такое Великий Щит. Но в учебнике все так сложно описано! Я половину этих формул и расчетов не понимаю.