В Германии, однако, где дуэли всегда оставались преимущественно военным феноменом, заработали и другие факторы. Версальский договор сократил немецкую армию до кадрового ядра из 100 000 человек, при этом офицерский корпус, насчитывавший на конец войны 34 000 человек, уменьшился до 4000{738} К тому же вооруженные силы утратили значительную часть престижа после катастрофического поражения 1918 г. и стали прислугой нелюбимой республики. Миновали времена, когда армия могла полагаться на протекцию кайзера и выступала в качестве одного из самых мощных столпов германской империи. Ко всему прочему, конечно, многие из завзятых поборников дуэльных традиций навсегда сгинули в окопах. Во времена Веймарской Республики дуэли стали выглядеть старомодными и считаться концептуальной принадлежностью былой элиты — чем-то сугубо относящимся к старому, разгромленному и дискредитированному режиму. Статья 105 Веймарской конституции ставила вне закона военные суды чести, некогда так много сделавшие для прочного вколачивания дуэльной этики в сознание и душу офицерства кайзеровского рейха{739}. В 1923 г. было объявлено, что дуэли в рейхсвере (как называлась тогда немецкая армия) более не считаются обязательными. Отныне и впредь любой офицер, отказавшийся от дуэльного поединка, не будет признаваться совершившим «недостойное деяние»{740}. Армия, несмотря на драконовские сокращения, отважилась на упорные арьергардные бои за сохранение понятия чести перед лицом натиска реформаторской, модернистской по своим проявлениям Веймарской Республики — действия, которые поставили вооруженные силы в конфликтное положение по отношению к наиболее радикальным элементам в рейхстаге.

Тогда как дуэль умирала, мензуры — студенческие поединки — сохраняли прежнюю популярность. Несмотря на несколько попыток запретить их, успеха достигнуть не удалось. Правительству не хотелось отталкивать от себя студенчество слишком уж упорными усилиями по искоренению мензуры, которая сама по себе отличалась сравнительной безобидностью. В Берлине в ноябре 1930 г. толпу из более чем 200 студентов, собравшихся в зале на утреннюю мензуру, окружила и задержала полиция. Действия правительства социалистов — данная акция представляла собой «до сего дня самую отважную попытку» покончить со студенческими дуэлями. «Таймс» предсказывала «большие волнения среди студентов, которые высоко ценят дуэльные традиции»{741}.

Когда в 1933 г. к власти в Германии пришли наци, дуэль пережила своего рода ренессанс. В апреле 1933 г. нацистский специальный уполномоченный при прусском министерстве юстиции, герр Керрль, рекомендовал прокурорам воздержаться от принятия мер против студенческих дуэлей. Керрль объяснял это следующим образом:

Радость дуэлей проистекает из боевого духа, который нам следует не подавлять, а поощрять в нашей учащейся молодежи. Они усиливают личную храбрость, помогают сохранять самообладание и воспитывают силу воли. Во времена, которые требуют от нас воспитывать нашу молодежь, прививая ей боевой дух, нет никакого интереса для общества в том, чтобы предотвращать студенческие дуэли{742}.

Как становится совершенно ясным из приведенной выше цитаты, наци имели все основания поощрять дуэли, и в 1936 г. терпимое отношение государства к мензуре распространилось и на дуэли вообще. В июле было объявлено о предстоящем внесении поправок в немецкий Уголовный кодекс с целью закрепить там права определенных официальных учреждений — в том числе армии, СА и СС — «защищать их честь с оружием». Дуэли отдавались под надзор судов чести, и любой дуэлянт, искавший для себя окольных путей для достижения преимуществ, не мог рассчитывать укрыться под защитой закона{743}.

В октябре 1937 г. офицер СС, Рональд Штрунк, сошелся в поединке с таким же офицером в лесу около Берлина. До этого Штрунк как оскорбленная сторона немедленно направил обидчику вызов. Вопрос рассматривался в суде чести, который распорядился проводить дуэль на очень жестких условиях, что отражало глубину оскорбления. Сторонам предстояло драться на пистолетах — хотя сабли служили более привычным оружием — на малой дистанции. Каждый имел право на три выстрела. Когда на земле пометили границу барьера, начался поединок. Бойцы медленно двигались, держа пистолеты над головами. Штрунк выстрелил первым, но промахнулся. Затем сделал ход оппонент, угодив Штрунку в нижнюю часть живота. Раненый умер через несколько дней. Штрунк, как узнаём мы из источника, стал первой жертвой на дуэли при наци{744}. Однако к 1938–1939 гг. радужное отношение нацистов к дуэли круто поменялось: она стала неприемлемой — «ошибкой… порожденной понятиями ушедшей эпохи». К началу новой войны дуэли в армии почти окончательно превратились в реликт прошлого{745}.

До Первой мировой войны в Италии дуэли также были широко распространенным явлением. Существуют некоторые статистические данные (собранные, как ни странно, Министерством сельского хозяйства, промышленности и торговли), касающиеся всех дуэлей, которые протекали в королевстве Италия между 1879 и 1889 гг. Общее количество поединков за обозначенный период 2759, при этом подавляющее большинство — на саблях. Лишь незначительное меньшинство, около

6 процентов из всех дуэлей — пистолетные. Зафиксировано пятьдесят смертей — уровень летальности около двух человек на сотню — и всего 1060 ранений в категории «серьезные». Интересно, что среди поводов для ссор лидировали газетные статьи{746}.

В начале 20-х гг. двадцатого века, судя по всему, опять наметилась этакая дуэльная реставрация, или, если угодно, ренессанс, обусловленный в значительной степени готовностью фашистов чуть что хвататься за сабли как средство решения споров. Участниками многих поединков в тот период, как представляется, становились, с одной стороны, журналисты, а с другой — сторонники фашистов. Муссолини, поощрявший порыв молодых приверженцев фашизма «жить опасной жизнью», и сам зарекомендовал себя как опытный боец в схватках один на один. Его биограф пишет, что в бытность свою молодым человеком будущий дуче славился как «печально знаменитый дуэлянт»:

Он особенно неистово орудовал саблей, и даже в этом он тоже стремился играть на публику, всегда тяготея к зрелищным эффектам и довольно прохладно относясь к общепринятым правилам благородного рыцарского поединка{747}.

Как и следует ожидать, итальянские дуэлянты, конечно же, не испытывали недостатка в советах относительно того, как им надлежит вести себя на дуэлях. На протяжении девятнадцатого столетия и в начале двадцатого в Италии вышло немало литературы с объяснениями принципов дуэли, причем настолько широкой направленности, что спектр их разнился от чисто практических учебников до научных трактатов. Не ранее и не позднее 1928 г. в Милане увидела свет книга «Вопросы чести», целью которой служило, вне сомнения, воодушевление местных дуэлянтов{748}.