горный козел стоит, опустив голову с огромными рогами, а небольшой медведь вцепился в бедро и как бы повис на ноге козла[1109].

В савроматском искусстве фигуры зверей, объединенные в композиции, даже в сценах борьбы выглядят весьма статично. Им чужда та выразительная экспрессия и напряжение, которую мы видим в сценах борьбы зверей на некоторых сибирско-алтайских и более поздних сарматских изделиях.

На Дону и в Поволжье в савроматском искусстве известен мотив головы кабана. Костяной наконечник в виде головы этого животного найден в Блюменфельдском кургане (рис. 78, 13). Бронзовая литая голова кабана украшает железную ручку неопределенного предмета из кургана 43 у хут. Карнауховский на Дону (рис. 50, 7г). Изображения кабана, то всей фигуры, то одной головы, встречаются в различных областях европейского звериного стиля. Самые близкие аналогии савроматским изображениям мы находим в памятниках искусства Среднего Дона из «Частых» и мастюгинских курганов[1110]. В воронежских курганах на некоторых золотых полых изделиях детали головы кабана выполнены в той же манере, что и на костяном наконечнике из Блюменфельдского кургана: клык представлен в виде широкого треугольника, обрамленного лентой, изображающей приподнятую клыком верхнюю губу; овальный глаз окружен валиком с выступающей слезницей[1111]. Блюменфельдская головка кабана, вероятно, служила образцом для этих изделий. Головка кабана из хут. Карнауховский напоминает такую же головку, украшающую пряжку из воронежского кургана[1112].

В 1901 г. где-то в Тургайской области найдена золотая головка сайги (рис. 80, 17), связанная, вероятно, с восточными савроматскими комплексами, так как среди вещей этого погребения был найден каменный жертвенник[1113]. Совершенно такой же полый золотой предмет входит в коллекцию Н. Витзена (рис. 80, 16)[1114], которая состоит из вещей, найденных в курганах «близ Тобольска, Тюмени, Верхотурья… и в других местах на ровной степи»[1115], вероятно, и в степях Казахстана. Мотив сайги неизвестен западнее казахстанских степей. Далее, к востоку, стилистически близкие изображения головы этого животного встречаются в Минусинской котловине и на Алтае[1116].

Наконец, следует упомянуть три бронзовые пластины, вырезанные в форме рыб (рис. 38, 12), из кургана у хут. Веселый I близ с. Ак-Булак на р. Илек. Они найдены около бронзовых наконечников стрел и, вероятно, украшали колчан. Подобно золотым пятимаровским оковкам, вырезанным в форме головы птицы и ног копытных животных, пластины в форме рыб не гравированы, детали тела никак не выделены. Только на месте глаза проделаны отверстия. В одном из них сохранилась бронзовая заклепка, при помощи которой бляха прикреплялась к плоскости кожаного или деревянного колчана. Это своего рода металлические аппликации, напоминающие горноалтайские аппликации из кожи и золотых листов. Например, во втором туяхтинском кургане были найдены листки в виде рыбок, выполненные в той же технике силуэтных изображений[1117]. Они покрывали вырезанные из дерева подвески к конской упряжи.

В целом схематические изображения рыб савроматов бассейна р. Илек менее всего похожи на известные изображения рыб Скифии. Они сближаются с теми, что найдены в пазырыкских, башадарских и туяхтинских курганах Горного Алтая[1118] и в одном из курганов Чиликтинской долины Восточного Казахстана (южнее озера Зайсан)[1119].

* * *

Рассмотренными выше предметами исчерпывается весь фонд зооморфных изображений из памятников савроматов VI–IV вв. до н. э. Изделия савроматского звериного стиля, выполненные местными художниками, относятся ко времени не ранее VI в. до н. э.

Область расселения савроматов не была центром формирования этого стиля. В период сложения савроматской культуры здесь в прикладном искусстве номадов еще господствовал геометрический стиль, нашедший отражение в орнаментике керамики и изделий из кости и ведущий свое происхождение от эпохи бронзы. Искусству носителей срубной и андроновской культур были чужды зооморфные образы, но в их идеологии, особенно в религиозных представлениях, эти образы, вероятно, имели глубокие корни. Пережитки тотемических представлений в родоплеменных культах савроматов, будучи наследием далекой первобытной эпохи, и являлись основой, благодаря которой зооморфные образы приобрели господствующее положение в прикладном искусстве этих племен.

Нет необходимости здесь подробно останавливаться на основных истоках оригинального евразийского звериного стиля. Этому вопросу посвящена большая литература. Почти все исследователи, как отечественные, так и зарубежные, отмечали большую роль передневосточных зооморфных образов и даже некоторых особенностей их трактовки в сложении скифо-сибирского звериного стиля. Действительно, в наиболее ранних его образцах из Скифии и Северного Кавказа ярко сказываются урартийские и ассирийские, а также ирано-ахеменидские мотивы. Признавая большую роль искусства Переднего Востока в целом в формировании скифо-сибирского стиля в период скифских походов в страны Ближнего Востока, т. е. в VII в. до н. э., я все же не могу утверждать, что скифы принесли на свою родину и широко распространили звериный стиль в степи и лесостепи всей Евразии уже в совершенно законченном виде, во всех деталях и локальных вариантах, якобы окончательно разработанных где-то на Ближнем Востоке.

Находка Саккызского клада в Курдистане еще не доказывает, что «скифский» звериный стиль сложился в готовом виде на Ближнем Востоке. Эта находка, причем одна из самых ранних, выглядит оригинально и чуждо на общем фоне искусства автохтонных народов Ближнего Востока в VII–VI вв. до н. э. Территория окончательного сложения «скифского» звериного стиля — это южные районы Евразии — от степей Украины до Средней Азии и Южной Сибири, включая и Алтай. Ведущую роль в формировании этого стиля играли не только северочерноморские скифы, но и другие народы, особенно сакские племена Средней Азии. Постоянные общения евразийских племен, одним из посредников между которыми были савроматы, определили большое сходство зооморфных мотивов и самого стиля на всей территории его распространения.

Савроматский звериный стиль, заимствованный извне, имеет ряд особенностей, развивавшихся в течение VI–IV вв. до н. э. и позволяющих считать савроматскую территорию одной из провинций зооморфного стиля Евразии. Савроматы, занимая серединное положение между племенами Северного Кавказа и Скифии, с одной стороны, и племенами Сибири и Средней Азии, — с другой, и находясь с ними в постоянных тесных культурных взаимоотношениях, естественно включили в свое искусство элементы звериного стиля запада и востока. Это было не механическое восприятие, а творческая переработка заимствованных элементов, часто органически сливавшихся в одном и том же образе. Разбирая отдельные мотивы и сюжеты савроматского звериного стиля, я привел много примеров, иллюстрирующих большое воздействие звериного стиля соседних областей на сложение и развитие прикладного искусства савроматов.

Имеющийся в нашем распоряжении материал позволяет утверждать, что уже в VI в. до н. э. звериный стиль савроматов Поволжья несколько отличался от звериного стиля Южного Приуралья, а в V в. до н. э., которым датируется подавляющее большинство зооморфных предметов, эти различия были еще заметнее. Наиболее ранние образцы звериного стиля Поволжья, такие, как псалии с головками грифоно-баранов (рис. 77, 1,