— Именно поэтому я и вышла за самого опытного в мире управляющего. Он удержит меня от транжирства, — пошутила она.

— Мы все это сделаем, Джесси, но не сразу.

— Конечно, — согласилась она. Ей вспомнился день Благодарения, который они отмечали накануне. Родители Джесс всегда особенно торжественно праздновали этот день, и она сохранила семейную традицию.

— О чем ты теперь задумалась? Новые мечты?

— О вчерашнем празднике и о нашем будущем. Оно будет хорошим, Мэтт.

— Я знаю. Я люблю тебя, Джесси.

— Я тоже люблю тебя.

Чувствуя возбуждение от ее взгляда, полного любви, Мэтт сказал:

— Давай закончим дела, чтобы однажды все наши мечты сбылись.

Рождество было чудесным временем для Корделей и их работников, которые присоединились к своим хозяевам во время праздника. Джесс была беременна уже семь месяцев. Они с Мэттом сделали небольшие подарки своим друзьям. В ответ работники подарили им колыбельку, которую сделал Большой Джон. Работники собрали деньги на одеяльце и кружева, которыми украсили колыбель, а купила все это в городе Маргарет Энн Джеймс Ортега.

Мигель и Энни поженились в субботу, что добавило радости всем во время застолья. Мигель жил теперь со своей новобрачной в бывшем домике управляющего.

Были и другие поводы для радости. Детектив, нанятый Джесси, сообщил, что Флетчеры переехали в Англию. Теперь они не могли угрожать Корделям. А владелец гостиницы Юбаль Старнс умер осенью, так что от него тоже не приходилось ждать неприятностей. Мэри Луиза поселилась в Филадельфии и недавно прислала расписку о получении окончательного платежа за ранчо. Теперь Мэтту и Джесс ничего не угрожало.

Джесс подарила Мэтту шерстяную рубашку, которую связала сама, а он подарил ей шерстяную шаль, купленную им в Додже. Медальон он не стал считать подарком, так как это было просто возвращением их собственности.

Когда праздник закончился, Мэтт и его жена прошли в смежную с их спальней комнату, где стояла колыбель. Мэтт обнял Джесси, которая прижалась к нему, положив голову на его крепкое плечо. В это время ребенок в животе Джесс начал ворочаться. Желая дать мужу ощутить это движение, она прижала его руку к своему животу.

— Чувствуешь? — прошептала она.

— Ага. Он становится все сильнее и беспокойнее. Ему, наверное, не терпится вырваться на свободу. Надеюсь, это будет девочка, похожая на свою мать.

— А если это будет мальчик, похожий на своего отца?

Они с Мэттом одновременно вздрогнули при этих ее опрометчивых словах. Джесс поняла, что Мэтт думает сейчас о Наварро.

— Прости, Мэтт, но когда я говорила об отце, то имела в виду тебя.

Он улыбнулся, поняв, что она сказала правду.

— Так и должно быть, Джесси. Я люблю тебя и люблю ребенка. Пойдем спать. У нас был трудный день.

Мэтт тихонько захрапел на своей половине кровати, и Джесс поняла, что он заснул. Она думала о том, не сильно ли обидела его сегодня вечером своим неосторожным замечанием. Мэтт был ее мужем, много времени проводил вместе с ней, и Джесс привыкла думать, что этот ребенок был их общим. Мэтт был прекрасным, необыкновенным человеком. Она сотни раз говорила себе, что ей повезло с мужем. Единственное, чего Джесс желала, чтобы ее родители смогли разделить с ними радость. Приближался новый год, и она должна оставить прошлое позади.

Но этой ночью она вновь думала о Наварро Бриде. Где он, что с ним? Может быть, он бродит где-то один, замерзший и несчастный. Джесс все время вспоминала о художнике, который сделал портрет Наварро. Или это была очередная ложь Флетчера? Если бы не было этого портрета, может быть, Наварро вернулся бы к ней.

Что бы он сделал, если бы узнал о ребенке? Но что он мог сделать, если его преследовали? Скорее всего, это принесло бы ему еще больше страданий. Забыл ли он ее? Или встретил новую любовь, ту, которая могла уехать вместе с ним?

Если бы только он прислал ей письмо, сообщил, что с ним все в порядке! Шесть с половиной месяцев — это слишком долгий срок разлуки. Но, может быть, Наварро считал, что писать ей было бы нечестно и жестоко? Он говорил ей, чтобы она забыла его и начала новую жизнь с другим человеком. Было ли его молчание следствием этих его мучительных слов? Или что-то страшное случилось с Наварро в пути?

Джесс сотни раз порывалась написать властям Аризоны о Наварро. Ее письма властям Техаса помогли ей справиться с Флетчерами. Кто знает, может быть, если она сообщит правду о Наварро, это поможет восстановить его доброе имя.

Но она боялась этого шага. Если ей не поверят, поиски беглого арестанта могут возобновиться с новой силой. Если в тюрьме действительно так ужасно, как рассказал Наварро, тамошние власти захотят, чтобы он замолчал навсегда. Да и на их ранчо тоже могут приехать с расспросами. «Не стоит ли забыть об этом, чтобы защитить и Наварро, и ее семью?» — думала Джессика Кордель.

В этот холодный мартовский день у Джесс с самого утра болела спина. Каждые десять — пятнадцать минут у нее начинались схватки. Ей было страшно. Она сказала бабушке и Энни, что, похоже, начинаются роды. Они все быстро приготовили. Теперь Джесс оставалось только ждать и пытаться уменьшить страх.

Ей хотелось, чтобы Мэтт поскорее вернулся домой. Было уже четыре часа дня. Бабушка объяснила ей, как происходят роды, еще раньше. Джесс уже несколько дней чувствовала себя ужасно. Ей было трудно вставать и садиться, а спать было просто невозможно. Она вся измучилась.

Джесс очень долго ждала этого дня. После рождения ребенка они смогут начать жить как супруги. Она с нетерпением ждала, когда они в первый раз займутся любовью. Это по-настоящему сделает ее женой Мэтта. Именно этого она и хотела.

Прошло еще время, и приступы боли стали острее и чаще. Джесс ходила по комнате. Ей хотелось прилечь, но она знала, что тогда будет еще хуже. Кроме того, бабушка велела ей двигаться, чтобы уменьшить судороги. Ее пугали тс муки, которые ей приходилось переносить за право дать миру новую жизнь. Джесс надеялась и молилась, что смелость не покинет ее и что с ребенком все будет нормально. Она застонала, и слезы потекли из ее глаз.

Каждые несколько минут Энни и Марта заходили к ней. Тому было велено сидеть в своей комнате, чтобы он не раздражал никого своим любопытством и переживаниями. На плите горячая вода, а тазик, ножницы, полотенца и простыни уже лежали рядом с кроватью.

Джесс смотрела в окно и думала о том, что могло так задержать Мэтта. Ей хотелось, чтобы он поддержал ее, придал ей силы. Ей хотелось кричать, но она всякий раз, когда становилось нестерпимо больно, зажимала рот рукой. Джесс не хотелось, чтобы Том и люди во дворе слышали ее крики. Бабушка сказала ей, что это природа требует от Джесс доказательств того, что она готова выполнить долг женщины.

Джесс была босой и в одной ночной рубашке. Волосы она заплела в косу, чтобы они не мешали. Полотенцем она постоянно вытирала пот со лба. Когда бабушка вошла в комнату, Джесс пробормотала, не разжимая челюстей: