потом будем спать. У меня что-то тревожно на душе.

Он велел девочке-служанке зажечь лампу и сжег на ней клочки, оставшиеся от записки.

Вскоре служанки накрыли на стол, и расстроенный Бао-юй сел ужинать. Аппетита у него не было, и лишь благодаря уговорам Си-жэнь он немного поел, а затем печальный лег спать и даже заплакал.

Си-жэнь и Шэ-юэ не понимали, что его так огорчило.

– Почему он расстроился? – недоумевала Шэ-юэ. – Наверное, этот Цзя Юнь виноват! Не пойму, в чем дело! Бао-юй, получив эту глупую записку, будто с ума сошел – то плачет, то смеется. Если он и дальше будет безумствовать – не вытерпишь!

Шэ-юэ совершенно расстроилась. Глядя на нее, Си-жэнь едва удержалась от смеха.

– Дорогая сестрица, – стала уговаривать она Шэ-юэ, – не серди его! Он достаточно расстроен, а ты так себя ведешь! Тебя же не касается то, что было написано в записке.

– Глупости! – вспыхнула Шэ-юэ. – Разве ты знаешь, какая пакость могла быть в этом письме? Что ты меня сюда приплетаешь? Уж если на то пошло, то я уверена, что в записке было нечто касающееся тебя!

Не успела Си-жэнь ответить, как Бао-юй, лежавший на кровати, усмехнулся, встал и крикнул:

– Не шумите, дайте спать! Завтра мне нужно рано вставать.

Он снова лег и вскоре уснул. О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем.

На следующее утро Бао-юй встал, умылся, причесался и отправился в школу. Едва выйдя за ворота, он что-то вспомнил, велел Бэй-мину подождать его, а сам бросился в дом.

– Где сестра Шэ-юэ?

– Ты зачем вернулся? – отозвалась Шэ-юэ, выбегая навстречу.

– Если Цзя Юнь снова придет, скажи ему, пусть ведет себя приличнее, – сказал Бао-юй, – не то я пожалуюсь бабушке и отцу.

Шэ-юэ пообещала. Бао-юй снова ушел, но тут увидел запыхавшегося Цзя Юня. Заметив выходившего из ворот Бао-юя, он подбежал к нему, торопливо справился о здоровье и сказал:

– Поздравляю вас с великой радостью, дядюшка!

Бао-юй подумал, что он снова говорит о том, что было написано в письме, и воскликнул:

– Нахал! Чего явился меня тревожить?!

– Если вы мне не верите, дядюшка, можете сами убедиться, – отвечал Цзя Юнь. – Люди уже пришли, они стоят у ворот.

Бао-юй рассердился.

– Ты о чем? – спросил он.

В это время за воротами послышался шум. В душу Бао-юя закралось подозрение.

– Слышите, дядюшка? – сказал Цзя Юнь. – Теперь верите?

В это время раздался громкий голос:

– Вы что, порядка не знаете? Разве здесь место устраивать галдеж?

– Ведь старого господина повысили в чине! – отвечал другой голос. – Кто может запретить нам вслух выражать радость?! В других домах люди мечтали бы поздравить своих господ по такому поводу, да не могут!

Только теперь Бао-юй понял, что его отец повышен в чине до лан-чжуна и люди пришли поздравить его. Конечно, Бао-юй сильно обрадовался.

Но едва он собрался идти дальше, как Цзя Юнь догнал его и спросил:

– Ну как, рады вы? А вот когда настанет день вашей свадьбы, радость будет еще большая.

Лицо Бао-юя залилось густой краской стыда.

– Тьфу! Бессовестный! – плюнул он. – Скройся с глаз моих!

– Что это значит? – спросил смутившийся Цзя Юнь. – Я думал, что вы не…

– Что «не»? – перебил Бао-юй.

Цзя Юнь не осмеливался продолжать. Бао-юй оставил его и торопливо отправился в школу. Там его встретил Дай-жу и с улыбкой сказал:

– Я только что слышал, что твой отец повышен в чине! Зачем же ты пришел?

– Я решил повидаться с вами, а потом пойду к батюшке, – отвечал Бао-юй.

– Незачем было приходить, – произнес Цзя Дай-жу, – можешь идти, я на день отпускаю тебя. Только смотри не балуйся! Ты уже взрослый, и хотя почти самостоятелен, учиться у своих старших братьев тебе все-таки нужно!

Бао-юй поддакнул и удалился. Когда он подходил ко вторым воротам, навстречу ему вышел Ли Гуй.

– Вы уже пришли, второй господин? – промолвил он. – А я собирался идти за вами в школу!

– Кто тебя послал? – спросил Бао-юй.

– Старая госпожа, – ответил слуга. – Она посылала за вами людей в сад, но барышни сказали, что вы в школе. Тогда старая госпожа распорядилась, чтобы я попросил учителя дать вам несколько дней отдыха. Я слышал, что дома будут принимать поздравления по поводу такого торжественного случая и, кроме того, устраиваются театральные представления. Вот я и шел за вами, второй господин!

Они миновали вторые ворота и вошли во двор. Бао-юй увидел, что лица всех служанок сияют от улыбок.

– Что это вы так поздно? – спросили его служанки. – Скорее поздравьте старую госпожу с радостным событием!

Бао-юй вошел в дом и увидел Дай-юй, сидевшую слева от матушки Цзя, и Сян-юнь, сидевшую справа от нее. Перед матушкой Цзя стояли госпожа Син, госпожа Ван, Тань-чунь, Си-чунь, Ли Вань, Фын-цзе, Ли Вэнь, Ли Ци и Син Сю-янь. Не было только Бао-чай, Бао-цинь и Ин-чунь.

Бао-юй от радости едва мог говорить, он поспешно поздравил матушку Цзя, затем госпожу Син и госпожу Ван, после этого поздоровался с сестрами и наконец с улыбкой спросил Дай-юй:

– Ты уже поправилась, сестрица?

– Поправилась, – еле заметно улыбаясь, ответила Дай-юй. – А как ты себя чувствуешь? Я слышала, тебе нездоровилось.

– Да, было такое, – произнес Бао-юй. – Недавно ночью у меня вдруг заболело сердце, но потом все прошло, и я отправился в школу, даже не имея возможности навестить тебя.

Дай-юй, не ожидая, пока он окончит фразу, повернулась к Тань-чунь и о чем-то заговорила с ней.

– Глядя на вас, не скажешь, что вы целые дни проводите вместе! – заметив это, засмеялась Фын-цзе. – Вы, словно гости, обмениваетесь вежливыми выражениями! Право же, вы в точности напоминаете друзей, которые «оказывают друг другу уважение, как хозяин гостю»!

Все рассмеялись. Краска стыда залила лицо Дай-юй, ей неудобно было что-либо ответить, но и молчать было нельзя.

– Что вы понимаете! – после некоторой паузы воскликнула она.

Все еще громче рассмеялись.

Фын-цзе поняла, что сболтнула лишнее. Она хотела перевести разговор на другую тему, но тут Бао-юй неожиданно сказал Дай-юй:

– Сестрица, представь, какой наглец этот Цзя Юнь…

Сказал – и сразу осекся.

Раздался новый взрыв смеха.

– Чего ж ты умолк? – спросили юношу.

Дай-юй не могла догадаться, что он хотел сказать, и стала насмехаться над ним вместе со всеми. Бао-юю нечем было отвечать на насмешки, и он, улыбаясь, произнес:

– Я слышал, кто-то собирается прислать к нам труппу актеров. Не знаете, когда они приедут?

Все, глядя на него в упор, продолжали смеяться.

– Раз ты слышал, ты нам и скажи, – попросила его Фын-цзе. – Чего у нас спрашиваешь?

– Я сбегаю еще раз и расспрошу, –