– Я не уверен, можно ли это сделать, – ответил лорд Пенрод.

– Ну, я бы предпочел, чтобы мой голос что-то значил, – возразил Хабрен. – За Сетта ведь проголосовали только двое.

В комнате стало тихо. Один за другим члены Ассамблеи поворачивались к Эленду. Писец Нурден посмотрел ему прямо в глаза. Существовала оговорка, позволявшая голосующим менять свое решение, пока канцлер не объявил официально о закрытии голосования, – чего Пенрод еще не сделал.

Оговорка была довольно-таки неясная. Нурден, по всей видимости, оказался здесь единственным, кроме Эленда, человеком, который достаточно хорошо знал закон, чтобы ее истолковать. Бывший поручитель едва заметно кивнул, продолжая смотреть Эленду в глаза.

«Он будет молчать, – понял Эленд. – Конечно, могу промолчать и я. Или притвориться, что не знаю. Но ведь я нахожусь в обществе людей, которые мне доверяют, пусть даже они от меня и отказались…»

– Да, – мягко произнес Эленд. – Закон позволяет вам менять решение, лорд Хабрен. Вы можете это сделать только один раз и до того, как объявят победителя. У остальных тоже есть такая возможность.

– Тогда я голосую за Пенрода, – сказал Хабрен.

– И я тоже, – отозвался также голосовавший за Сетта лорд Хью.

Эленд закрыл глаза.

– Будут еще изменения? – спросил Пенрод.

Все молчали.

– Тогда, – продолжил Пенрод, – я вижу семнадцать голосов за меня, семь голосов за лорда Венчера. Официально объявляю голосование закрытым и смиренно принимаю свое назначение королем. Обещаю, что приложу все усилия, чтобы соответствовать титулу.

Эленд поднялся, медленно снял корону.

– Вот, – сказал он, опуская ее на мантию. – Вам это понадобится.

Затем кивнул Хэму и вышел, не оглянувшись на людей, которые его предали.

Я знаю, вы станете возражать. Речь ведь идет об Ожидании, о предсказаниях величайших пророков прошлого. Конечно, Герой Веков будет соответствовать пророчествам. Он будет идеально им соответствовать. В этом весь смысл.

Страфф Венчер медленно ехал в туманных сумерках. Он бы предпочел карету, но ради того, чтобы покрасоваться перед солдатами, пришлось забраться в седло. Зейн, как и следовало ожидать, решил идти пешком. Он держался у стремени Страффа, не прилагая к этому особых усилий, а следом двигался отряд из пятидесяти воинов.

Даже с отрядом Страфф чувствовал себя беззащитным. И дело было не в тумане или в ночной тьме. Он все еще помнил, как Вин овладела его чувствами.

– Ты подвел меня, Зейн.

Рожденный туманом поднял голову, и Страфф, воспламенив олово, разглядел на его лице мрачную гримасу.

– Подвел?

– Венчер и Сетт все еще живы. Кроме того, ты послал моих лучших алломантов на смерть.

– Я предупреждал, что они могут погибнуть, – напомнил Зейн.

– Цель оправдывает средства, – сурово проговорил Страфф. – Но зачем же ты отправил моих лучших тайных алломантов на верную гибель, устроив эту самоубийственную миссию посреди публичного собрания? Ты, видно, считаешь наши ресурсы безграничными, однако позволь тебя заверить, что эти шестеро были незаменимы.

У Страффа ушли десятилетия, чтобы зачать со своими любовницами так много тайных алломантов. Это был приятный труд, но все же труд. И вот теперь одна безрассудная выходка Зейна уничтожила добрую треть Страффовых детей-алломантов.

«Мои дети мертвы, наши карты раскрыты, а эта… тварь все еще жива!»

– Прости, отец. Я надеялся, что хаос и переполненный зал не позволят девчонке развернуться и использовать монеты. Я действительно считал, что это сработает.

Страфф нахмурился. Он понимал, что Зейн считал себя умнее своего отца; какой рожденный туманом думал бы иначе? Только аккуратная смесь подкупов, угроз и манипуляции держала Зейна под контролем.

Но что бы ни думал Зейн, Страфф дураком не был. Он, например, знал, что Зейн что-то скрывает.

«Он все сделал намеренно, – размышлял Страфф, – а иначе бы помог им драться с девчонкой».

– Нет, – тихо сказал Зейн, говоря с самим собой, как он иногда делал. – Это мой отец… – Он умолк, потом резко покачал головой. – Нет. Их тоже нельзя.

«Вседержитель, – мысленно ужаснулся Страфф, глядя сверху вниз на бормочущего безумца. – Во что я ввязался?»

Зейн становился все более непредсказуемым. Отправил ли он своих братьев на смерть из ревности, из любви к насилию или просто от скуки? Страфф не хотел думать, что Зейн его предал, но это на самом деле было трудно понять. Так или иначе, Страффу не нравилось, что ради исполнения его планов нужно полагаться на Зейна. Ему вообще не нравилось полагаться на Зейна.

Как правило, тот хорошо прятал свое безумие. Так хорошо, что Страфф иногда о нем забывал. Но оно все еще таилось где-то там, внутри. Зейн был самым опасным инструментом из всех, какими Страфф когда-либо пользовался. Защита, которую давал рожденный туманом, перевешивала опасность его безумия.

Отчасти перевешивала.

– Не беспокойся, отец. Город будет твоим.

– Он никогда не будет моим, пока жива эта женщина, – возразил Страфф.

«Может быть, в этом все и дело? – размышлял он. – Атака Зейна представлялась столь очевидной, что теперь все в городе знают: за ней стоял я, и когда это демоническое создание придет в себя, оно явится ко мне за возмездием. Но если такова была цель Зейна, почему он просто не убил меня сам?»

Впрочем, действия Зейна, раз он безумен, могли и не иметь никакого смысла.

– Думаю, ты будешь удивлен, отец. Так или иначе, скоро тебе незачем будет бояться Вин.

– Она теперь знает, что я пытался убить ее любимого короля.

– Нет, – улыбнулся Зейн, – я так не считаю. Для такого она слишком умна.

«Слишком умна, чтобы понять правду?» – подумал Страфф.

Тут его усиленный оловом слух уловил звуки и движения в тумане. Король поднял руку, останавливая процессию. Они подошли на опасное расстояние к городу: в отдалении уже можно было разглядеть, как на городской стене вспыхивают и гаснут расплывчатые пятна факелов.

Отряд Страффа тихо ждал. Потом из тумана возник всадник, которого также сопровождало полсотни солдат. Ферсон Пенрод.