Рассказ Вазари о картине не идеален, но он – единственный из современников, кто дает название и датировку портрета. Прав ли он? Скорее всего, да. Существует множество альтернативных теорий относительно того, кто изображен на картине. Большинство из них появилось за последние сто лет. (Начало этому процессу положил Андре Копьер в 1914 году статьей «La Joconde» estelle le portrait de Mona Lisa?».) Я не принадлежу к числу охотников за сенсациями и не считаю эти идеи заслуживающими внимания. Кандидатками на роль Моны Лизы называют Изабеллу Гуаланду, Пасифику Брандано, Констанцу д’Авалос, Катерину Сфорца и других. Но все эти поиски сродни попытке решить загадку Шекспира. Исследователи пытаются решить загадку, но сначала им следовало бы задаться вопросом: а есть ли загадка?

Мона Лиза, о которой пишет Вазари, существовала в действительности.[666] Это Лиза ди Антонмария Герардини. Она родилась 15 июня 1479 года. Ее отец был уважаемым, но не слишком богатым флорентийцем. Семья имела городской дом у церкви Святой Троицы и небольшое поместье в Сан-Донато, Поджио, неподалеку от Креве. Там Лиза и родилась. В марте 1495 года в возрасте пятнадцати лет она вышла замуж за Франческо ди Бартоломео дель Джокондо, процветающего купца, занимавшегося торговлей шелком и одеждой. Франческо было тридцать пять лет. Он пережил уже двух жен и имел маленького сына, Бартоломео. Брак был заключен по семейным соображениям: мачеха Лизы, Камилла, была сестрой первой жены Джокондо. Франческо видел Лизу еще ребенком. К 1503 году, то есть к предполагаемой дате создания портрета, Лиза родила Франческо двух сыновей, Пьеро и Андреа, и дочь, которая умерла в младенчестве. Возможно, поэтому волосы Моны Лизы прикрыты тонкой черной вуалью, хотя подобное предположение кажется маловероятным: девочка умерла четырьмя годами раньше, летом 1499 года. Более правдоподобно другое объяснение: Лукреция Борджиа, вышедшая в 1502 году замуж за Альфонсо д’Эсте, ввела в моду «испанский» стиль – вуали и темные одеяния. Франческо дель Джокондо занимался торговлей одеждой: он знал о моде все. Большим модником был и сам портретист, который, по обыденному выражению Вазари, «взялся написать» картину.

Джокондо был идеальным клиентом, работать для которого был бы рад любой флорентийский художник. В брачном контракте его называют «civis et mercator florentinus» – «гражданин и купец Флоренции». У него была собственная контора, а среди его деловых помощников был Марчелло Строцци, сестру которого, Маддалену Дони, в «джокондовом» стиле написал Рафаэль.[667] Был связан Джокондо и с семейством Ручеллаи: его первая жена была из этого рода, как и мачеха Лизы. Позднее Франческо был связан с сервитами Аннунциаты, где устроил семейную часовню и пожертвовал средства на образ своего небесного покровителя, святого Франциска. Все это происходило в 20-х годах XVI века, но может говорить и о более ранних связях Джокондо с Аннунциатой. Интерес Франческо к искусству (или к торговле произведениями искусства) становится ясен из посмертной описи имущества малоизвестного художника и скульптора, некоего маэстро Валерио, который не успел вернуть Джокондо деньги. Долг Джокондо взыскал, забрав все картины, картоны и скульптуры Валерио.[668]

5 апреля 1503 года Франческо дель Джокондо завершил сделку по приобретению дома на виа делла Стуфа. Он сам, молодая жена и трое сыновей перебрались в новое жилище. Андреа исполнилось всего пять месяцев. Его-то рождение, по-видимому, и послужило поводом для переезда. Новый дом следовало украшать. И главным украшением, весьма характерным для того времени, мог стать портрет юной, желанной, модно одетой молодой жены: молодой, но уже познавшей радость материнства, что сказалось и на ее внешности.

Помимо записи Вазари сохранилось три документа, связанных с картиной. Поддерживают ли они его слова или противоречат им?

Первое упоминание о картине мы находим у Антонио де Беатиса, секретаря кардинала Луиджи Арагонского, который посетил студию Леонардо во Франции в 1517 году.[669] Стареющий маэстро показал ему три картины. Две из них мы сразу же узнаем по описанию Беатиса: это «Святой Иоанн Креститель» и «Мадонна с младенцем и святой Анной». Обе картины ныне находятся в Лувре. Третьей же, по-видимому, была «Мона Лиза». Беатис (и, очевидно, сам Леонардо) описывает ее как портрет «некой флорентийской дамы, сделанный с натуры по побуждению (instantia) последнего Великолепного Джулиано де Медичи». Мона Лиза вполне подходит под первое описание, посколько ее вполне можно было называть «флорентийской дамой», но вторая часть вызывает больше сомнений. Джулиано был третьим, и самым младшим, сыном Лоренцо Медичи. Леонардо познакомился с ним в 1513–1515 годах, в Риме, а не во Флоренции.

Некоторые исследователи считают, что это утверждение полностью опровергает слова Вазари. Опираясь на слова Беатиса, они называют моделями для «Моны Лизы» других дам. У Джулиано была любовница, молодая вдова из Урбино по имени Пасифика Брандано, которая родила ему сына в 1511 году. Траурная черная вуаль, которой покрыты волосы Моны Лизы, может говорить о ее вдовстве. Другой кандидаткой называют очаровательную, остроумную Изабеллу Гуаланду, неаполитанку, находившуюся в Риме одновременно с Джулиано. Изабелла была кузиной Чечилии Галлерани, портрет которой Леонардо написал в Милане в конце 80-х годов XV века.[670] По «побуждению» Джулиано Леонардо мог написать портрет любой из этих женщин и забрать картину себе после того, как в начале 1515 года Джулиано женился. Однако ни одна из дам не жила во Флоренции, а ведь Беатис пишет именно о флорентийке. Напротив, описание Беатиса однозначно исключает возможность того, что «Мона Лиза» может быть портретом Изабеллы Гуаланды. Изабелла считалась первой красавицей Неаполя. Луиджи Арагонский и сам Беатис, будучи уроженцами Неаполя, отлично знали, как она выглядела. В своем дневнике Беатис не раз упоминает о ее красоте и остроумии.[671] Если бы на портрете Леонардо была изображена Изабелла, Беатис не стал бы называть ее «некой флорентийской дамой». Так что подобные предположения следует счесть неверными.