– Приди! Приди! Приди!

Беззвучно вспыхнуло ослепительное пламя, и, когда Асмодей вновь обрел способность видеть, внутри магического чертежа стоял человек.

Асмодей отшатнулся. Он знал, что заклинание должно подействовать, но когда это произошло на самом деле… Он почувствовал, что дрожит, закурил сигару, глубоко затянулся и только тогда смог взглянуть на того, кого вызвал.

Асмодей считал себя довольно красивым дьяволом. Но человек, даже по его понятиям, не казался таким уж омерзительным. Он был примерно такой же величины, тоже с двумя руками и двумя ногами, только без рогов, крыльев и хвоста. Рубашка его не отличалась свежестью, но он не был похож на бедняка. Экземпляр попался пожилой, худой и лысый, и кожа его напоминала старый пергамент. Что же в нем было такого ужасного? Вглядевшись получше, Асмодей понял: глаза. За толстыми стеклами очков светилось что-то необычное. А еще глубже скрывалась душа… Асмодей с трудом поборол вечно глодавшую его зависть.

Человек некоторое время повертелся, пытаясь сойти с поверхности Мебиуса, но это ему не удалось. (Книга предостерегала, что, если вызванный человек вырвется на свободу прежде, чем будет заключен договор, последствия будут ужасны.) Но скоро человек успокоился и встал, скрестив руки на груди, сжав губы и вглядываясь в окружающую тьму, прорезаемую вспышками пламени. Заметив Асмодея, он кивнул головой.

– Никогда не верил в эту чепуху, – сухо усмехнувшись, сказал он. – Но это не сон. Слишком много подробностей. Кроме того, стоит мне понять, что я сплю и вижу сон, как я просыпаюсь. Придется здравому смыслу отступить перед фактами. Они действительно имеют форму блюдец?

– Кто? – разинул рот Асмодей.

– Ваши космические корабли.

– Космические корабли? – Чтобы понять, о чем речь, Асмодей начал припоминать все человеческие языки всех времен. – А, понимаю. Нет, это не космический корабль.

– Да? Что же это такое? А, вспомнил! Прыжок через гиперпространство – так, кажется, это называется в современной фантастике? – И, не давая Асмодею вставить слово, он продолжал:

– Я прекрасно понимаю, что с точки зрения математики это абсурд. Но, во всяком случае, у вас, вероятно, есть какой-то способ перенести меня на вашу планету?

– На мою планету? У меня нет никакой планеты, – ответил еще более озадаченный Асмодей. – Я хочу сказать… ну, в общем, я появился еще в те времена, когда все только начиналось, когда еще не было планет, под одной из которых можно было родиться. Даже знаков Зодиака не было.

– Минуточку! – взъерошился человек, насколько может взъерошиться существо, совершенно лишенное волос. – Может быть, в технологическом отношении наша цивилизация и отстала от вашей, но почему вы такого низкого мнения о нашем разуме? Мы установили, что Вселенная возникла не менее пяти миллиардов лет назад.

– Верно. Точнее, 8.753.271.413, – нехотя кивнул Асмодей.

– Что? Ну вот. И вы нагло утверждаете, что таков же и ваш возраст? Но ведь, даже если учесть только мнемонические трудности, такое предположение…

– Эй-эй! – перебил его Асмодей. – Подождите немного, милорд, гражданин – как вы там сейчас себя называете?

– Можете называть меня просто «мистер». Мистер Хобарт Клипп. Ни один нормальный доктор наук не позволяет называть себя доктором.

Иначе каждый идиот, с которым его знакомят, начнет тут же перечислять свои болезни.

– Мистер Клипп, – Асмодей почувствовал, как к нему возвращается обычная учтивость. – Рад с вами познакомиться. Меня зовут Асмодей. То есть так меня зовут в обществе. Ведь не думаете же вы, что я раскрою вам свое подлинное имя, – этак вы еще попросите, чтобы я вам и Четвероевангелие растолковал! Ха-ха-ха! – Он взмахнул рукой с сигарой. – Позвольте объяснить вам ситуацию. Я – тот, кого вы называете падшим ангелом, демоном, дьяволом…

Хобарт Клипп выпрямился и поднял костлявый кулак.

– Я не позволю вам, сэр, смеяться надо мной! Я не суеверный варвар – я уже много лет агностик и республиканец!

– Так я и думал, – сказал Асмодей. – Я не мог вызвать случайного человека. Для этого должно быть достигнуто определенное психодуховное состояние. Нас посетили во плоти очень немногие смертные. Вот, например, Данте, – но и он был с сопровождающим. А вообще, насколько я знаю, лишь немногим мудрейшим из наших ученых удавалось вызывать людей. Это было очень давно, и их секреты утеряны. Теперь все считают это легендой. Наши ученые не умерли – дьяволы не умирают, и это тоже, знаете ли, кара… – Клуб дыма от сигары Асмодея образовал в воздухе фигуру соблазнительных очертаний. – Но падших ангелов сильнее всего влекло к познанию, и поэтому они наказаны потерей памяти. Они забыли все свои магические обряды. В наши дни все помешались на науке – всякая там радиация, промывание мозгов, бихевиоризм и так далее. Мне пришлось в одиночку возродить обратный метод Фауста.

Клипп слушал с возрастающим изумлением.

– Вы что, хотите сказать, что это… м-м-м… преисподняя? – с трудом выговорил он.

– Пожалуйста, поймите меня правильно. Я смог вызвать вас благодаря особым свойствам вашего характера. Но это не значит, что вы – погибшая душа или станете таковой. Просто у вас соответствующий… хм… склад ума.

– Это клевета! – решительно произнес Клипп. – Я мирный астроном, старый холостяк, люблю кошек и всегда голосовал за кандидата своей партии. Я признаю, что терпеть не могу детей и собак, но никогда ни тех, ни других не обижал.

Да, я принимал участие в научных дискуссиях, и иногда там переходили на личности, но по сравнению с обычными распрями между соседями это было совершенно безобидно!

– О конечно, – сказал Асмодей. – Это свойство характера – ваша отчужденность от мира. Вы живете только этой – как вы ее назвали? Астрологией…

– Сэр! – заорал Хобарт Клипп так, что задрожали стены. Последовала гневная отповедь, от которой демон съежился и зажал уши. Когда пыль осела, Асмодей продолжал:

– Как я уже сказал (да-да, приношу свои извинения, я просто оговорился!), ваша главная страсть – это, очевидно, неистощимая научная любознательность. Вы не чувствуете особой привязанности ни к одному смертному, ни к самому человечеству, ни к нашему… м-м-м… скажем, уважаемому противнику. Ни к нам, конечно. Вы лишены духовных корней. Именно благодаря этому я и смог вас вызвать.

– Я полагаю, что вы говорите правду, – задумчиво сказал Клипп. – Не могу себе представить, чтобы пришелец с иной планеты вздумал морочить мне голову такой ерундой. Больше того, я замечаю, что некоторые законы природы здесь не действуют. В любой сколько-нибудь логичной Вселенной вы не могли бы летать на этих нелепых крыльях.

Асмодей, отличавшийся адским тщеславием, с трудом удержался от резкого ответа.

– Но скажите мне, – продолжал Клипп, – как возможно бессмертие? Ведь даже для того, чтобы зафиксировать накопленные вами знания хотя бы за тысячелетие, понадобились бы все до единой молекулы ваших нервных клеток. Я уж не говорю про обработку такой массы информации.