Безобразов стал торговаться, но купцы были непреклонны:

– За что купили, за то продаем.

– Добро! Дормидонт, скажи ключнику – пусть деньги отдаст и вазу заберет. С корзиной, – помедлив долю секунды, добавил дьяк. Уже садясь в седло, спросил: – Если продаете, за что купили, то почему мне?

– Из уважения к роду и чину, – сразу ответил Михаил. – Мы только из Венеции приплыли, починаем торговать. Вот решили уважить. Лучшая ваза и первая в городе – тебе, дьяк.

– Ну ладно, – улыбнулся дьяк. – Что у вас за дело ко мне?

– Нет дела, боярин, не с челобитной мы. А коли товар понравился, скажи слуге. У меня лавка на торге, мы еще привезем: кубки, бокалы, ендовы – да много чего.

– Хитрованы, – снова улыбнулся дьяк и ускакал со двора в сопровождении двух слуг.

Ключник отдал купцам деньги и забрал вазу. А уже после обеда в лавке появились первые покупатели.

Бояре заходили важно, и Пафнутий осторожно выставлял перед ними товар. Бояре скорее всего ничего не смыслили в стекле, но надували щеки от важности и выискивали несуществующие недостатки, чтобы сбить цену. Пафнутий уступал немного – торг без споров не бывает, и до закрытия лавки удалось продать шесть предметов.

Безобразов сделал им хорошую рекламу. А дальше – как снежный ком. Бояре стали хвастать знакомым, что купили товар из самой Венеции, да не хуже, чем у дьяка Безобразова. И на следующий день уже обоим купцам пришлось стоять в лавке, обслуживая покупателей. Такого количества именитых людей высокого звания лавка не видела никогда. Сын Пафнутия подвозил с корабля все новые и новые партии товара, пока не объявил, что делает последнюю ходку.

– Как? – изумился Пафнутий.

– А вот так, двенадцать корзин всего осталось.

Заслышав о том, что редкий товар кончается, покупатели перестали торговаться, а за последние две корзины едва не учинилась драка. Лавка опустела.

– Ну вот и все, Пафнутий, а ты говорил – прогорим. Еще не всем и хватило, хоть снова в Венецию отправляйся.

– Только не в этом году, – испугался нового плавания Пафнутий, – дай дух перевести.

– Давай лучше деньги посчитаем и поделим – не оставлять же их в лавке на ночь.

– Разумеется.

Считались долго. Потом вычли, что вложили, но все равно получилась изрядная прибыль.

Пафнутий на радостях едва в пляс не пустился.

– Ни один товар допрежь такого навара не давал!

– Что с деньгами делать будешь? – поинтересовался Михаил.

– Судно себе куплю, команду найму. А если ты не против, твою половину судна выкуплю. Ну, на котором в Венецию ходили.

– А потом?

– Придумаю.

– Могу подсказать.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Пафнутий и подошел поближе.

– Я тебе говорил уже. Верфь обустрой и делай с испанцем корабли, какие в Испании делают. Смолой пропитывай, снизу медью обшивай, косые паруса ставь. Ты на таких судах вдвое быстрее оборачиваться будешь, выгоды больше.

– Это я уже понял. Ты мне лучше вот что скажи. Вот я всю жизнь торгую, ты же только начал. А видишь дальше меня! Почему так?

– Удачлив и Богу угоден.

А что Михаил еще мог ответить? Просто он знал, как пойдет история дальше, что будет нужно и востребовано.

– Сколько за морскую ладью я должен? Сейчас сразу и отдам твою долю, пока деньги здесь.

Михаил сгреб на прилавке свою часть прибыли от продажи венецианского стекла, потом кивнул Пафнутию.

– Отсчитывай за ладью.

Купец отсчитал деньги.

– Все по чести, можешь пересчитать.

– Я видел. Все, ладья твоя.

Пафнутий ухмыльнулся.

– И деньги есть, и судно. Всегда бы так.

Михаил сгреб деньги в небольшой мешок. Получилось увесисто. Зачем ему судно, если он собирается осуществить задуманное? А впрочем, и деньги тоже. Хотя нет, деньги надобны, чтобы добраться до пещеры. А если не получится – то и назад. Да и на содержание дома и прислуги на долгое время хватит.

Пока оба купца шли к своей улице, Пафнутий поинтересовался:

– Чем заниматься будешь? Судна-то у тебя нет. Сейчас лето, самое время за товаром куда-нибудь идти.

– На Урал пойду.

– Это где же такой? – Пафнутий даже остановился. Оба совместных с Михаилом похода принесли купцу немалую прибыль, и он теперь опасался прогадать. И если Михаил собирался на неведомый ему Урал, то дело, скорее всего, стоящее.

– На восход солнца, еще дальше татар, – как мог, постарался объяснить купцу Михаил.

– Татары – рискованно. Никогда не знаешь, что они выкинут. А зачем на Урал?

– Слышал я от одного человека сведущего, что железо там есть.

– Так оно и у нас есть – болотное. Кузнецы крицы куют. Только качество неважное.

– Вот именно неважное. А на Урале – руда.

– Э-э… – потерял интерес к Уралу Пафнутий. – Руда – это долго и хлопотно. Железо продавать будешь?

– Заводик построю.

Пафнутий навострил уши.

– Какой заводик? – спросил он осторожно.

– Пищали, аркебузы да бомбарды делать.

– Бесовское дело, – отрезал Пафнутий. – Не зря серой воняет, как в преисподней.

И Пафнутий окончательно потерял к Уралу интерес. А Михаил начал собирать среди купцов сведения – как лучше добраться до Урала? Вопросы его не удивляли. В тех местах купцы покупали у местных жителей отличные, едва ли не лучшие по качеству меха. Только вот места далекие, и добираться хлопотно. А если еще учесть, что на корабле приходится идти мимо татар, мимо Казани басурманской, – так и вовсе не слишком привлекательно. Обозами груз вывезти сложно: места таежные, непролазные, рек и болот полно, как и гнуса, изводившего летом и людей, и лошадей.

Но постепенно Михаил узнавал о тех краях все больше и больше.

Один из купцов поговорил с Михаилом более обстоятельно.

– Можно добраться до тех краев северным путем, но не советую.

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее, – заинтересовался Михаил.

– Хаживал я уже как-то, годков десять назад тому. Доплыл по Сухоне до Северной Двины, дальше по правую руку Вычегда-река будет.

– Это как к Сольвычегодску?

– Именно. Ходил уже за солью?

– Доводилось.

– Потом по правому притоку – Виледи – до верховьев. А уж далее – как хочешь, можно пешком, можно на конях. Но не советую.

– Отчего?

– Гнус в тайге заедает, жилье редко встречается, зато вотяки да пермяки настроены воинственно. Не любят они чужаков на своих землях. Поймают ежели, могут своим богам в жертву принести. Нехристи они. Лучше отдать татарам тамгу и спокойно плыть по Каме.