Ахилл, сжалившись над старцем, сказал:

– Ты и впрямь, злополучный, перенес несчетные беды. Я слышал, что раньше никто не был могущественнее тебя во всем этом крае, от Лемноса до Геллеспонта, но потом от Трои отвернулись боги. Да не плачь ты! Слезами сына не воскресишь, а новое горе накличешь. Вот тебе кресло! Садись!

– Не хочу я садиться! – отозвался Приам. – Прими мой богатый выкуп и скорее верни сына. И так он лежит столько дней без погребения.

Исподлобья взглянул на старца Ахилл.

– Не торопи меня! Ведома мне самому воля богов, пожалевших тебя.

Ахилл дал знак своему возничему Автомедону, чтобы он принес короб с дарами. Тем временем рабыни омыли могучее тело Гектора, натерли его елеем, облачили в красивый хитон. Выйдя наружу, Ахилл сам положил тело своего противника на колесницу и мысленно обратился к Патроклу:

– Друг мой любимый! Не сердись на меня, если в аиде станет известно, что тело троянца я по воле богов выдал отцу. Но за это мне дан ценный выкуп. Часть даров я уделю тебе.

Первой увидела с высот Илиона колесницу Приама Кассандра и подняла на ноги весь город:

– Спешите увидеть Гектора. Помните, как с ликованием вы у ворот встречали героя, встретьте теперь его тело.

Тесня друг друга, жители города ринулись к воротам. Впереди всех были Гекаба и Кассандра. Бросившись к телу, обняв голову, они обильно проливали слезы и вызвали всеобщий плач. Не пропустили бы колесницу ко дворцу, если бы не крикнул с высоты колесницы Приам:

– Дайте же наконец проехать! Будет у вас время насытиться плачем, напиться слезами.

И народ расступился. Застучали колеса по камням. В молчании люди следовали за телом героя. Никто не ушел и тогда, когда тело внесли во дворец.

В царских покоях тело Гектора поместили на резное ложе, вокруг него разместились запевалы похоронных рыданий. Первой запричитала Андромаха:

– Рано, супруг, ты меня покинул. Вместе со мной, несчастной, овдовела великая Троя. Ты – ее щит, ее стены.

Заливаясь слезами, о сыне заголосила Гекаба:

– Мой первенец! И при жизни ты был для меня дороже всех сыновей. Ныне же ты лежишь передо мной прекрасный, не тронутый тлением. Как бы я хотела оказаться с тобой рядом, чтобы не узнать сиротской доли.

В наступившем молчании прозвучал тихий голос Елены:

– Я – чужестранка. Но не по воле своей я явилась в этот город, в этот дом. Все, кроме Гектора, здесь меня попрекали. Он один останавливал злобствующих, убеждал их, что нет моей вины в их несчастиях. И вот я лишилась друга и милого брата!

– Дети мои! – обратился к народу Приам. – Время пришло. Ждет погребения душа моего милого сына в аиде. Ахилл обещал, что десять дней передышки дадут нам ахейцы. Идите без страха на Иду за дровами, и пусть запылает костер, достойный защитника Трои!

Как и было предсказано, не надолго Ахилл пережил Гектора. Зная о скорой кончине, он, как демон, носился по Троянской равнине, кроша и убивая. Спокойствие ему принесла лишь любовь[310]. Увидев на стене дочь Приама Поликсену, он полюбил ее с первого взгляда и вскоре отправился безоружным в храм Аполлона под Троей для переговоров о свадьбе. Здесь он и был поражен Парисом (или Аполлоном, принявшим его облик) в единственно уязвимое место.

За тело Ахилла у Скейских ворот разгорелась страшная битва. Вокруг тела громоздились горы трупов.

Вдруг загремел Зевс громами и пролился дождем. Не захотел он, чтобы троянцы овладели телом Ахилла и предали его поруганию. Воспользовавшись замешательством, Аякс, сын Теламона, поднял Ахилла на плечи и понес к кораблям. Одиссей же защищал его, сдерживая натиск врагов.

Семнадцать дней оплакивали Фетида, ее сестры нереиды и вместе с ними все воины, ахейцы и мирмидоняне, великого героя. Обращаясь к Аполлону, Фетида упрекала его в вероломстве. Ведь на свадьбе с Пелеем Аполлон обещал во всеуслышание, что ее сын будет долговечным и свободным от всех болезней.

На восемнадцатый день тело героя было сожжено и прах ссыпан в тот же золотой кувшин, где находился пепел Патрокла[311]. Общий их могильный курган был вознесен на берегу Геллеспонта.

Сердца смертных подвластны жадности. Заставляет она забывать об утратах друзей и родных, ссориться из-за наследства. От Ахилла остались дивные доспехи работы Гефеста. Фетида завещала их тому, кто спасет тело сына от поругания. Труп Ахилла выносил Аякс, но Одиссей в это время отражал преследовавших троянцев, стремившихся овладеть телом убийцы Гектора. Решение спора между ними было предоставлено пленным троянцам. Ведь у них не было пристрастного отношения ни к Аяксу, ни к Одиссею. Пристрастной оказалась Афина, которая давно гневалась на Аякса, отвергавшего помощь богов. И внушила она Агамемнону и Менелаю, которым был поручен подсчет голосов, неверно сосчитать голоса судей, и доспехи достались Одиссею.

В ярости удалился Аякс в свой шатер, а ночью, когда весь лагерь был во власти Гипноса, он вышел с мечом в руках, чтобы отомстить Одиссею и сыновьям Атрея за бессовестный обман. Афина с высоты Олимпа видела все и наслала на Аякса безумие. Бросился герой на стадо быков и стал их крошить, полагая, что убивает ахейцев. Поразил он и пастухов. Но этого ему было мало. Он крепко связал оставшихся в живых быков и баранов и погнал их в свой шатер, воображая, что гонит пленных. В шатре, вооружившись бичом, он начал их стегать и радовался воплям.

Быка же, в котором он видел Одиссея, Аякс не трогал, надеясь подвергнуть его самым изощренным пыткам. В это время появилась Афина. Она спрашивает Аякса, насладился ли он кровью ахейцев и ушел ли от него Одиссей. Аякс, заливаясь безумным смехом, объясняет богине, что наказание хитрой лисы Одиссея впереди. Напрасно Афина делает вид, будто хочет защитить Одиссея и просит его не мучить, и лишь когда Аякс начинает яростно возражать, она, словно ему уступая, разрешает делать с Одиссеем что угодно.