кола.  Жгли мостыНа дорогах от Бреста к Москве.Шли солдаты,От беженцев взгляд отводя.И на башняхЗакопанных в пашни КВВысыхали тяжелые капли дождя.  И без кожухаИз сталинградских квартирБил «максим»,И Родимцев ощупывал лед.И тогдаеле слышносказалкомандир:– Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!  Мы сорвали штандартыФашистских держав,Целовали гвардейских дивизий шелкаИ, древкоУзловатыми пальцами сжав,Возле ЛенинаВ маеПрошли у древка…  Под февральскими тучами —Ветер и снег,Но железом нестынущим пахнет земля.Приближается день.Продолжается век.Индевеют штыки в караулах Кремля…  Повсеместно,Где скрещены трассы свинца,Или там, где кипенье великих работ,Сквозь века,на века,навсегда,до конца:– Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед! 

Машина. Чужая, немецкая, с чужими дипломатическими номерами. Центр Багдада – он завтра будет другим…

Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!

– Есть двое. Первый – генерал Рашид. Командующий дивизией Медина. Второй – Фахри.

– Южный фронт?! – спросил Николай

– Он самый. Рашид давно наш. Фахри колеблется. Он не убежденный, ему нужна власть. Только и всего.

– Выбирать не приходится, верно?

КГБшник тронул машину с места

– Ох, чувствую, влетим мы…

Ирак, Багдад. Аэропорт им. Саддама Хусейна. 14 июля 1988 года

В самолете MC-130, одном из двух, подходящих к Багдаду на низкой высоте – было шумно, душно. Горел приглушенный красный свет, самолет мотало, видимо, шли на совсем низкой высоте. Все понимали – что одной ракеты, которых в Ираке до черта хватит, чтобы самолет превратился в братскую могилу для них для всех.

Коммандер Лэнсдорф (а больше было просто некому – ни один из офицеров спецназа не знал Ирак так как он) сидел у самой пилотской кабины, вместе с небольшой группой управления и напряженно прикидывал – что к чему. Их подняли по тревоге и бросили в бой, ничего не объясняя. Видимо – либо ЦРУшники устроили здесь бучу, либо кто-то из местных генералов решил устроить здесь бучу. В любом случае – надо быть готовыми ко всему.

Из кабины – спустился сопровождающий офицер ВВС, показал на пальцах – пять минут. Потом – подошел ближе, нагнулся, проорал на ухо.

– Заходим на посадку, сэр. Пять минут.

– Пять минут! Последняя проверка!

Самолет начал разворачиваться. В его отряде вооружен до зубов был каждый, даже группа управления – маленький, вооруженный отряд. Автомат… разгрузка… магазины… гранаты к подствольнику… пистолет… ПНВ… рюкзак… одноразовые реактивные гранаты за спиной, каждой из которых можно сжечь танк… обычные осколочные гранаты…

Все в норме. Он толкнул соседа локтем, показал большой палец. Все в норме…

– Две минуты!

Самолет явно заходил на посадку, трясти стало еще сильнее

– Две минуты! Примкнуть штыки! Приготовиться!

Самолет жестко притерся к полосе, побежал по ней, жестко замедляясь, двигатели взревели на реверс. Они схватились за сетку, самолет тормозил, потом его развернуло на девяносто градусов, он еще покатился. Они были готовы ко всему, в том числе и к тому, что по ним сейчас откроют огонь из скорострельных пушек. Выпускающий – на ходу опускал аппарель для экстренного покидания самолета в случае попадания под обстрел. Не было видно ничего кроме пыли.

Самолет остановился.

– Схема развертывания один! Пошли, пошли, пошли!

Первое, что увидел коммандер Лэнсдорф, ступив на иракскую землю – это американские машины. Несколько штук, черные седаны и внедорожники. Среди них – выделялся Кадиллак посла, с флажком над крылом. Тут же – стояли два иракских БТР и несколько крытых грузовиков, возможно с солдатами. Несколько иранцев – стояли рядом с американцами, но совершенно непохоже на то, чтобы они их удерживали или взяли в заложники… как иранцы, так и американцы прикрывали лица от поднятой самолетом пыли. Среди встречающих была женщина… явно посол.

Какого черта происходит?

– Сэр?

– Держать сектора, не стрелять без команды!

Кто-то уже бежал им навстречу, высокий, в черном костюме, прикрывая лицо рукой. Без оружия…

– Стойте, сэр! – скомандовал Лэнсдорф, не поднимая оружия – кто вы?

– Дональд Рамсфельд, Совет Национальной Безопасности. Рассвет над Вавилоном, верно, офицер…

Лэнсдорф опустил автомат

– Верно. Вы в опасности? Те иракские офицеры угрожают вам?

– Ничего подобного! Прикажите своим людям не стрелять! И давайте, отойдем куда-то, где не так пыльно и шумно.

– Не стрелять! Не стрелять!

Отдавая этот приказ, Лэнсдорф знал, что делает – и его люли тоже знали. У них в группе были свои договоренности, и этот приказ должен был насторожить их еще больше. Приказ «не стрелять» отдавался совсем по-другому.

Они пошли налево. Справа от их самолета – ревел моторами второй, только что совершивший посадку.

– Вас предупредили о том, что приказания того, кто назовет код опознания, обязательны для исполнения, офицер?

– Да, сэр, но у нас своя схема подчинения. Со всем уважением, сэр, что происходит?

Рамсфельд снял очки, протер красные, слезящиеся глаза, прежде чем ответить. Лэнсдорф уже огляделся по сторонам и заметил выгрузку иракской боевой техники из массивных Кубов и Кандидов[152]. Вооруженных людей и боевые машины у гражданского терминала аэропорта. Боевые вертолеты на самом краю поля.

– Во время смотра новой военной части – сказал Рамсфельд тщательно контролируя дыхание, чтобы не наглотаться пыли (или чтобы не выдать ложь) – коммунисты совершили покушение на президента Хусейна. После чего – президент Хусейн принял решение о полном разрыве всех отношений с Советским союзом и запрете Коммунистической партии Ирака. В течение нескольких дней будет подписан договор о дружбе и сотрудничестве с Соединенными штатами Америки. Сейчас – гвардейская дивизия Таваккулна аль-Аллах берет под контроль ключевые точки города. Вы должны оказать помощь иракским службам безопасности.

– В чем именно, сэр?

– В городе и вокруг него находится большое количество коммунистических террористов. По данным иракской службы безопасности – в городе действуют сразу несколько советских террористических групп, в том числе высокого уровня подготовки. Кроме того – мы считаем, что здесь есть отряд исполнителей Штази и до двух полков палестинских боевиков, разбитых на мелкие террористические и подрывные группы. И нельзя забывать про том, что в каждом иракском боевом подразделении есть советские военные советники… мы не знаем, кого и как они успели настроить. Возможны серьезные эксцессы. Подразделение Дельта уже заняло Президентский дворец, взяло под охрану самого президента Хусейна и его семью. Вам в задачу вменяется оказать практическую помощь службе безопасности Амн аль-Хаас в вопросе ликвидации советских, восточногерманских и палестинских подрывных элементов в Багдаде и его окрестностях. Задача ясна, офицер?

Лэнсдорфу ничего не было ясно. Он прекрасно понимал, что на Востоке все меняется очень быстро, что вчерашние друзья в одно мгновение становятся врагами, а враги – друзьями. Но в отличие от этого самоуверенного козла он знал истинную цену этих игр… выраженную в человеческих жизнях. И не хотел здесь оказаться, когда новый Навуходоносор снова изменит правила игры и предаст уже их…

– Кто командует? Я имею в виду при проведении операций?

– Иракская сторона. Ваша задача – исключительно советническая, офицер.

– Черта с два, советник.

– Что?!

– Черта с два! – повторил Лэнсдорф – я так не играю. Так не пойдет. Вы не можете не знать о том, что еще вчера мы рассматривали возможность ликвидации Хусейна…

– Черт возьми, офицер, забудьте об этом как можно скорее!

– Это не изменить, сэр! Мы изучали боеспособность вооруженных сил Ирака, как раз Амн аль-Хаас, которое охраняет президента. Они не справятся с советскими террористами! Черт возьми, если здесь советские – наверняка это люди из спецназа, они имеют боевой опыт. Если мои люди не будут иметь права отдавать иракцам обязательные для исполнения приказы, я не вписываюсь в эту заваруху.

– Черт возьми, вы офицер и обязаны подчиняться приказам!

– В таком случае, дайте мне подписанный приказ! Сэр!

Лэнсдорф сознавал, что идет ва-банк. Но ему было наплевать – он был в бешенстве…

– Черт… оставайтесь на месте…

И тут они увидели вертолет…

Вертолет шел со стороны Багдада, это был советский Хип, в песчаной окраске, он шел низко со стороны большого Багдада и его сопровождали еще два вертолета…

– Что это?

– Черт… не стрелять!

Рамсфельд бросился к машине, Лэнсдорф поспешил к своим.

– Готовность. Дилл…. Работаешь по головному по команде.

– Есть, сэр.

– Том, прикроешь его. Снайперам готовность.

Времени доставать и разворачивать Стингер не было – но у Лэнсдорфа было кое-что получше. М82А2 Барретт, почти что крупнокалиберный пулемет, но можно стрелять