– Сразу скажу: я часть вашего идеологического спора слышал. В том числе и про обиду мсье Эжена на советскую власть. Не могу судить – есть у него основания обижаться или нет, – а вот у меня претензии к товарищу Ханжикову имеются! ЦК нашей партии еще в марте провозгласил новый курс Советской республики – НЭП. То бишь новая экономическая политика, товарищи! И в полном соответствии с выбранным курсом партия пригласила вчерашних буржуев помогать нам возрождать советскую экономику! Так что, если мсье Эжен решит стариной тряхнуть и поможет организовать нам, скажем, животноводческую ферму – милости просим!

Он подмигнул Бергу, рывком опрокинул в рот кружку, кинул следом кусочек сала и продолжил:

– Особого повода пировать хоть нынче и нет, а все ж выпить следует, товарищи! Выпьем, во-первых, за нашу революцию, за наше правое дело. Ну, и пожелаем успеха нашему гостю, товарищу профессору Бергу и его команде. А успех, я так полагаю, ему понадобится! В трудное время прибыл к нам товарищ Берг – честь ему и хвала, что не побоялся приехать. Честь и хвала уважаемой экспедиции, что помогают нашему Дальнему Востоку с научными исследованиями! А вот вам и последние новости, товарищи. Унгерн взят в плен, в настоящее время его «сплавляют» под усиленным конвоем по Селенге в Верхнеудинск. Потом его перевезут в Иркутск и по железке направят в Новониколаевск. Так что – с одним делом вроде покончили! Но в Приморье беляки опять голову подняли. Хабаровск захвачен, генерал Молчанов рвется к Волочаевке…

Красноармейцы зашумели.

– Тихо, товарищи! – призвал Горностаев. – Как говорится, война войной, а… Короче, сейчас я был на прямом проводе с военным министром ДВР, товарищем Блюхером. Ну, весь разговор передавать не имею права, но одно скажу: вспомнил главком и про наших гостей. Полагаю, что по поручению товарища Краснощекова. Мной получена от главкома директива… А ну, плесните-ка мне еще, хлопцы!

Агасфер ощутил где-то под горлом ледяной комок: то, что об экспедиции вспомнил главнокомандующий ДРВ, хорошего сулить не могло.

– Так вот, – продолжил Горностаев, поднимая глаза на Агасфера. – Мной, как уже упоминал, получена директива: помочь вашей экспедиции всем, чем можем. Рады?

Берг перевел дух, кивнул и уткнулся в кружку.

– Охрану дать вам для поездки в Угру, извините, не могу, профессор! Каждый человек на счету сейчас. А вот пару местных надежных проводников предоставлю. И еще: поглядел я нынче утром на ваших лошадей, профессор, и расстроился: где вы их взяли?

Агасфер пожал плечами:

– Во Владивостоке раздобыл. А что с нашими лошадьми не так?

– Для путешествия по Забайкалью, Бурятии и Монголии, прямо скажу: не подходят. Староваты одры, ноги слабые… В общем, решил вас удивить…

Неожиданно вскочив с места, Горностаев высунулся из теплушки и гаркнул:

– Эй, Сунжон, подводи!

Вслед за Госностаевым с разной степенью сноровки повскакивали все, столпились у дверей, глядя на двух бурятов, держащих в поводу неказистых лошадок небольшого роста.

– Вы не глядите, что ростом маловаты лошадки, товарищи ученые! Вам, полагаю, на них не на парадах гарцевать! Но это настоящие – монгольские лошади! По выносливости и скорости десять очков иным дадут! Отдаю не просто так – взамен вашу четверку беру: отчитываться перед начпотылом[140] надо! Сунжон, заводи!

Выскочив из теплушки, красноармейцы помогли двум бурятам положить сходни, свести по ним четверку экспедиционных коней и завести на платформу замену.

– Слушайте, так они что, дикие? – обратил внимание Агасфер, когда одна из новоприобретенных лошадей, изловчившись, злобно хрюкнула и укусила Медникова за плечо.

– Скорее – полудикие, – усмехнулся Горностаев.

– Позвольте – а это что? – Агасфер указал рукой на десяток баранов, которые буряты закидывали в теплушку вслед за лошадьми. – Додача, что ли?

– Додача, ха-ха-ха! – рассмеялся Горностаев. – Это питание ваших проводников! Не могу же я на вас такой «подарок» без продаттестата повесить! Без пайка «нахлебников» дать!

– А собаки нам на что? – не отставал Агасфер. – Вместо закуски, что ли? Ну, в Китае собак едят, я сам видел. Но чтобы буряты…

Горностаев засмеялся:

– Это же охрана, чудак-человек! На ночевку станете, а собака всегда предупредит, если чужого почует!

А тут и сцепщик вагонов в открытую дверь теплушки заглянул, предупредил:

– Зубы поберегите, товарищи: чичас вас маневровый локомотив будет из тупика вытаскивать, к сцепке с санитарным эшелоном готовить…

– Ну, тогда по последней, господа-товарищи, – заторопился Агасфер, поспешно опорожняя бутылку. – Будем прощаться! А то на ходу, меж путями соскакивать – и без ног можно остаться!

Чокнувшись с Агасфером, Горностаев похлопал по плечам остальных и куда-то заторопился. Уже спрыгнув на землю, как бы между прочим осведомился:

– А с оружием-то у вас как, господин Берг?

Не торопясь раскрывать все секреты, тот о замаскированных в боковинах одного из тарантасов «гочкисов»[141] упоминать не стал. Пожал плечами:

– Мой маузер, три револьвера, пара винтовок…

– Маловато, – сплюнул Горностаев. – Хоть ваши хлопцы и безоружные дерутся как бешеные, но для этого нужен близкий контакт. С максимом управляться умеете? Эй, Сазонов, тащи сюда пулемет!

Двое в «кожанах», до поры до времени, как и проводники, не обременяющие экспедицию своим присутствием, подтащили к теплушке и забросили в нее тяжелый пулемет и три короба с патронами. Показали, как управляться с грозным оружием и исчезли.

– На виду только не держите, – посоветовал на прощанье Горностаев и окончательно распрощался.

Стали прощаться и красноармейцы. Выпили на посошок, деликатно взяли по тонкому ломтику ароматного сала, стараясь оставить на дорогу путешественникам побольше. Все спрыгнули с подножки теплушки, высматривая обещанный маневровый. Агасфер понял, что больше случая более-менее откровенно поговорить с Ханжиковым у него не будет. Тронул его за рукав, отвел в сторонку.

– Михаил, как ни странно, но я хочу закончить наш разговор о «шведах». Более того: хочу кое-что вам рассказать и кое о чем попросить. Вас одного, – подчеркнул Агасфер. – Могу я рассчитывать на то, что наш разговор останется между нами?

– Слово могу дать, товарищ профессор! Партийное. Серьезное дело-то?

– Честное партийное, – кивнул Агасфер. – Стало быть, вы большевик, Миша?

– В кандидатах пока. А что?

– А вот ваш президент, Краснощеков… Вы ему верите, Михаил?