Бенжавьер вновь разразился рыданиями, а Мераджо кивнул, с отвращением морщась.

– Отведите его в сухую кладовую и заложите дверь засовом. Вы двое будете сторожить там. А ты…

Охранник служебного входа, снова заглянувший в холл, густо покраснел.

– Если ты еще раз пропустишь сюда кого-нибудь постороннего, хотя бы дитя малое, я прикажу отрезать тебе яйца и взамен них вставить раскаленные уголья. Ясно?

– Д-да… ясно, господин Мераджо, с-сударь…

Мераджо круто развернулся и широким шагом покинул холл. Теперь Локк шел следом, едва за ним поспевая.

Личные комнаты Джанканы Мераджо, как и его костюм, производили впечатление роскоши и одновременно изысканной скромности. Этот человек явно считал, что лучшими украшениями – в одежде ли, в убранстве ли помещений – служат дорогие материалы и высочайшее качество работы.

Обитая железом дверь со щелчком закрылась, и зубья веррарского шестеренчатого замка с лязгом вошли в гнезда. Мераджо и Локк оказались наедине. В изящных водяных часах на лакированном столе как раз наполнилась доверху чаша, означавшая час дня.

– Итак, господин Мераджо, – отрывисто произнес Локк, – вам ни в коем случае нельзя покидать свои комнаты, пока мы не схватим убийцу. По нашим предположениям, он появится здесь между часом и четырьмя пополудни.

– С этим возникнут трудности, – сказал Мераджо. – Я все-таки должен следить за ходом работы. Мое отсутствие внизу сразу заметят.

– Не обязательно, – возразил Локк. – Вам не пришло в голову, что мы с вами почти одинакового роста и телосложения? И что одного человека, стоящего в тени на верхней галерее, легко принять за другого?

– То есть… ты предлагаешь переодеться мной?

– Из перехваченных писем мы узнали об одном обстоятельстве, играющем нам на руку. У убийцы нет подробного описания вашей внешности. Он просто получил приказ застрелить единственного в банке человека с крупной орхидеей на груди. Если я в вашем костюме, с приколотой к груди орхидеей, встану на вашем обычном месте на галерее, арбалетная стрела, предназначенная вам, полетит в меня.

– Гм… честно говоря, мне непонятна твоя жертвенная готовность занять мое место, если ваш убийца и впрямь никогда не промахивается.

– Прошу прощения, господин Мераджо, но я, должно быть, недостаточно ясно все объяснил. Во-первых, если я не сделаю этого для вас, мой хозяин в любом случае меня убьет. Во-вторых, уворачиваться от объятий Повелительницы Долгого безмолвия я умею гораздо ловчее, чем вы можете представить. И наконец, за ваше спасение мне обещано столь щедрое вознаграждение… знаете, на моем месте вы бы тоже согласились испытать судьбу.

– И что же прикажешь мне делать тем временем?

– Просто отдыхайте здесь, за крепко запертой дверью. Займите себя чем-нибудь на пару часов. Полагаю, нам не придется долго ждать.

– А что будет, когда убийца выпустит стрелу?

– Неловко признаться, но сейчас в банкирском доме находится еще по меньшей мере полдюжины капиных людей… вы только не расстраивайтесь, прошу вас. Некоторые из ваших сегодняшних клиентов – не клиенты вовсе, а самые опытные и сильные бойцы капы Разы, умеющие действовать быстро и бесшумно. Как только убийца выстрелит, они мигом на него набросятся. Он даже не успеет понять, кто на него напал – наши молодцы или ваши охранники.

– А если ты окажешься не настолько проворен, как думаешь? И стрела попадет в цель?

– Тогда я умру, а вы останетесь живы, и мой хозяин будет доволен, – ответил Локк. – Поступая на службу, мы тоже приносим клятву верности, господин Мераджо. Во исполнение присяги, данной капе Разе, я готов принять смерть. Итак, каково будет ваше решение?

В половине второго пополудни Локк Ламора вышел из комнат Мераджо, одетый в прекраснейший костюм из всех, что он носил когда-либо в жизни: камзол, жилет и бриджи цвета вечернего неба (который, по мнению Локка, был ему очень к лицу). Белую шелковую сорочку, приятно холодившую кожу, словно вода осенней реки, он самолично выбрал в гардеробной Мераджо, как и чулки, шейные платки, перчатки и башмаки. Волосы Локк гладко зачесал назад и смазал розовым маслом; флакон масла сейчас покоился у него в кармане вместе с кошельком золотых тиринов, стянутым из верхнего ящика комода. Орхидея, приколотая на груди справа, все еще хранила благоуханную свежесть и источала сладковатый аромат, похожий на запах малины.

Счетоводы и немногочисленные охранники, посвященные в историю с переодеванием, почтительно склонили голову, когда Локк степенно вошел в галерею на четвертом этаже и нацепил на нос очки Мераджо. Впрочем, очки Благородный Каналья тотчас же снял и положил обратно в карман камзола, мысленно обругав себя за тупоумие: ведь в образе Лукаса Фервайта он носил фальшивые очки, с простыми стеклами, а в настоящих, рассчитанных на слабое зрение, он ни черта не видел, перед глазами все расплывалось. Это нужно запомнить на будущее.

Спокойно и неторопливо, будто действуя по условленному плану, Локк приблизился к чугунной лестнице и стал спускаться вниз. Издалека он и впрямь походил на Мераджо в достаточной степени, чтобы не привлекать особого внимания. Оказавшись в Общественном зале, Локк зашагал в сторону служебного коридора с таким уверенным видом, что и здесь лишь несколько человек посмотрели ему вослед с легким недоумением. Перед входом в кухню он сорвал с груди орхидею и сунул в карман.

Подойдя к сухой кладовой, Локк коротко кивнул двоим охранникам и ткнул большим пальцем через плечо:

– Господин Мераджо велел вам встать у служебной двери, с Лавалем рядом. Никого не впускать, как он сказал. Вы сами старика слышали: если что – раскаленные угли взамен яиц. Мне надо допросить Бенжавьера.

Охранники переглянулись и кивнули. Оба уже настолько уверились во властных полномочиях Локка, что беспрекословно подчинились бы, даже предстань он перед ними в дамском нижнем белье. Похоже, в прошлом Мераджо не раз прибегал к помощи тайных агентов для проверки порядка в своем учреждении, и сейчас Локк извлекал выгоду из их репутации.

Локк быстро вошел в кладовую и прикрыл за собой дверь. Обомлевший от страха пленник даже не шелохнулся, когда Локк бросил ему кошелек. Увесистый кожаный мешочек ударил Бенжавьеру прямо в глаз, и бедняга с воплем отпрянул к стене, закрыв лицо ладонями.

– Черт! – сказал Локк. – Извини, я думал, ты поймаешь.

– Что еще вам от меня надо?!

– Я пришел извиниться. Нет времени вдаваться в объяснения. Прости, что втянул тебя в неприятности, но у меня были свои причины… обстоятельства вынудили поступить так.

– Втянул в неприятности?.. – Бенжавьер осекся. Несчастный подавальщик шумно хлюпнул носом и истерически проорал: – Вы о чем вообще говорите?! Что происходит? Что вы наврали про меня господину Мераджо?

– У меня, повторяю, нет времени входить в объяснения. В кошельке шесть крон, частично тиринами, чтоб было легче разменять. Если ты останешься в Каморре, за твою жизнь я не дам и ломаного медяка. Беги из города через сухопутные ворота. Забери мою одежду в «Отрадной сени», вот ключ от комнаты.