Все заговорили одновременно, вначале задавали вопросы, затем начали спорить, как и ожидал Тутмос-син. Одни хотели гнаться за ур намму, другие совершать набеги на земли на другой стороне реки, третьи — снова атаковать деревню, причем как можно быстрее. Некоторые, отметил Тутмос-син, хотели идти дальше. Он подсчитал их и с облегчением понял, что только четверо вождей кланов открыто говорили о том, чтобы оставить Орак.

Наконец Тутмос-син поднял руку, и все разговоры прекратились.

— Братья, — заговорил он. — Мы должны уничтожить эту деревню. Для нас нет другого пути.

Он по очереди посмотрел на каждого вождя клана.

— У нас нет другого выбора. Мы согнали деревенские ничтожества в это место, уничтожили их фермы и поля. Наши воины на другом берегу реки должны были не дать им сбежать, но они и не пытаются сбежать. Если у них и есть несколько лодок, то они находятся за стенами и не используются. Этот Орак бросает нам вызов каждый день, пока оказывает сопротивление. Его жители готовы здесь умереть, и они должны умереть. Мы готовились к этому сражению. Из-за него мы изменили наш путь. И теперь мы должны с ними покончить. Если бы у нас было достаточно еды, то я бы просто остался здесь и морил их голодом. Но земли пусты, и мы не можем здесь долго оставаться.

— Но потеря отряда! Разве нам не нужно…

— Отряд должен был не позволить деревенским ничтожествам перебираться через реку, — заявил Тутмос-син. — Наши воины следили за переправой, но никто из жителей деревни даже не пытался сбежать. Наши воины на другом берегу реки не принесли бы нам никакой пользы, даже если бы и выжили. И я уверен, что воины Инсака и Алатанара убили многих ничтожеств перед тем, как умереть. А теперь мы должны отомстить за смерть наших сородичей.

Все молчали. Он заставил их устыдиться, и они молчали, никто не встречался с ним взглядом.

— Так что ничего не изменилось. Сегодня деревенским ничтожествам удалось нам противостоять лишь потому, что им сопутствовала удача. В следующий раз все будет по-другому.

Его голос стал жестким.

— Алур мерики никогда не терпели поражения. Напомните своим воинам об этом. Скажите им, чтобы снова готовились идти в атаку на деревню. Скажите им, что независимо от цены, которую придется заплатить, следующая атака будет успешной или все воины алур мерики погибнут, пытаясь добиться успеха. И на этот раз, братья, мы не будем никого оставлять про запас. Мы победим.

Эсккар вернулся к себе вскоре после полуночи и закрыл дверь. Бантор так и лежал в соседней комнате на столе, на слое одеял, отдыхая под наблюдением жены. Вентор не хотел рисковать и нести Бантора вниз в его собственную постель. Могли открыться раны. Вместо этого лекарь с учеником спали в комнате Бантора внизу.

Эсккар увидел, что Трелла ждет его. Она сидела на кровати, скрестив ноги. Горела одна маленькая лампа, от которой вверх поднимался дымок. Он знал, что она не спит из-за него, из-за того что может ему понадобиться.

— Тебе надо было лечь, — мягко укорил он ее, хотя был благодарен за то, что она его дождалась.

Трелла встала и оказалась в его объятиях.

— Это был долгий день для тебя, Эсккар. Я подумала, что тебе нужно поговорить, — она произносила слова тихим голосом, напоминая, что в соседней комнате спят другие люди. Мгновение она прижималась к мужу, потом отступила и помогла снять меч с пояса. — Я видела, что ты сделал с теми, кто ждал у ворот. Я была на рыночной площади, когда их казнили.

Большинство раненых собрали на рыночной площади, где им оказывалась помощь, и Трелла отправилась туда, сделав все, что можно, в доме.

Эсккар снова прижал ее к себе на мгновение, потом устало опустился на край кровати.

— Я пришел в ярость. Ворота могли взять, а нас всех убить. Они заслуживали смерти. Я хотел сам их казнить, да еще и пытать перед этим.

Трелла наполнила кубок смесью воды и вина и подала ему.

— Они сказали, что Никар просил милости от их имени.

Эсккар улыбнулся ей, затем осушил кубок.

— Значит, ты знаешь все, что обсуждалось за столом.

Она забрала у него кубок и поставила на пол, затем устроилась на кровати за ним и стала массировать ему плечи. Пальцы у нее были сильные, а мышцам у него на шее требовался массаж.

— Ты поступил правильно, казнив только начальников. И правильно, что ты это сделал быстро, пока никто не начал их жалеть. Но Никар правильно попросил у тебя милости для остальных. Знаешь, ты должен поблагодарить его за это. — Она поцеловала его в шею. — Он дал тебе хороший совет, хотя ты его и не спрашивал.

Эсккар начал расслабляться. Массаж на мгновение прекратился, и он услышал шуршание ее одежды. Трелла разделась, обняла мужа сзади и прижалась грудью к его спине. Соски у нее затвердели.

— Тебе нужно поспать, Эсккар. Скоро утро. Давай я помогу тебе заснуть.

Она задула лампу и повалила его на постель. Трелла нашла губы мужа и нежно поцеловала, лаская его тело руками и прижимаясь к нему.

Усталость Эсккара исчезла, и он почувствовал нарастающее желание. Он пережил еще одно сражение и теперь хотел женщину, хотя бы для того, чтобы доказать: он все еще жив. Он притянул ее к себе, потом забрался на нее и услышал ее тихий стон, когда вошел в нее. Трелла обвила его руками. И он вообще прекратил думать о чем бы то ни было.

Эсккар проснулся, когда солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом. Его разбудили звуки, доносящиеся с улицы, Трелла снова позволила ему поспать подольше, но сама встала рано и отправилась выполнять свою работу. Эсккар злился на себя. Деревню окружают тысячи яростных врагов, а глава Орака спит в мягкой постели, когда уже давно рассвело.

Он протер глаза и оделся, затем вышел в другую комнату и резко остановился, увидев там людей. К его удивлению, Бантор проснулся и сидел, опираясь на одеяла. Его жена кормила его супом. Выглядел он бледным и слабым, но глаза смотрели внимательно.

— Бантор! Я очень рад, что ты пришел в себя! — Эсккар посмотрел на Аннок-сур. — А лекарь… я имею в виду… он…

— Вентор сказал, что Бантор чувствует себя лучше, — Аннок-сур не могла скрыть радости. — Но ему нельзя разговаривать. Он очень слаб и не должен двигаться и напрягаться следующие несколько дней. Лекарь уже поменял повязки и говорит, что кровотечение прекратилось.

— Это хорошие новости, — ответил Эсккар с улыбкой. — Я должен идти, пока вся деревня не решила, будто я целый день сплю. — Глаза Бантора были полны вопросов, но Эсккар от них отмахнулся. — Все нормально, поэтому даже не пытайся разговаривать. Аннок-сур тебе все расскажет. — Эсккар посмотрел на нее. — Похоже, женщины здесь знают обо всем происходящем.

Он отправился к столу во дворе, своего рода командному пункту, и узнал, что варвары держатся вне поля зрения. Ночью не произошло ничего интересного. Эсккар прошел к колодцу, умылся и напился холодной воды, затем вылил на себя целое ведро. Он вернулся в дом, вошел в кухню, где получил хлеб, фиги и только что поджаренные куски конины, положил все на деревянный поднос и вместе с кубком, наполненным водой, вынес на улицу, на большой стол.