В тот день, ближе к вечеру, мужчина на мотоцикле на полной скорости несся в направлении от Колчестера в Клактон. Он остановился спросить дорогу до Харвича, поскольку, похоже, сбился с пути.

Когда он отправился дальше, небольшой фургон проследовал в том же направлении, что и мотоциклист. Рабочий, трудившийся в поле, услышал стаккато выстрелов и сделал ту же ошибку, что и мистер Ридер: он решил, что это звук неисправного мотоцикла. Он видел, как фургон ненадолго остановился, а затем двинулся дальше, и не вспоминал об этом, пока не пришла пора возвращаться домой. Тогда он и увидел лежавшее в канаве тело крепкого мужчины в темно-синей униформе. Тот был явно мертв, его застрелили в спину. Никаких следов мотоцикла не обнаружилось, лишь колеса фургона оставили следы на дороге, где он, разворачиваясь, зацепил обочину. Дальше следы исчезали.

Дежурные детективы, прибывшие из Колчестера, обыскали дорогу и обнаружили осколки разбитой фары. Нашли также небольшую сумку, явно принадлежавшую убитому. Сумка была пуста.

Голова Халлати оказалась чисто выбритой. Осмотр одежды показал, что ни имени портного, ни какой-либо метки, позволявшей их опознать, на вещах нет. Однако было обнаружено, что под униформой на погибшем надета шелковая пижама той же текстуры и пошива, что и на несчастном мистере Рэйгэйте.

Мистер Ридер спешно отправился через Эссекс на место убийства. Он осмотрел тело и к полуночи вернулся в Лондон.

И вновь офицеры Скотленд-Ярда собрались на совещание. Мистер Ридер изложил свою версию:

– Халлати был слишком умен. Они подозревали, что он намеревается всех облапошить. Вспомните, он был пилотом и держал свой самолет в аэропорту Эксфорд. Когда он отправился туда, то обнаружил, что самолет поврежден и не может взлететь. То была предпринятая ими предосторожность. Халлати пришлось или действовать по их указке, или не действовать вообще. Даже в последние часы своей жизни он рассчитывал их обмануть. Найденная пустая сумка наверняка изначально была полна банкнот. Харвич? Конечно, он направлялся в Харвич. Его там ждали чемодан и паспорт. А запасные ожидали на Брайтоне. Как известно, из Брайтона в Болонью можно добраться всего за день.

– Вы знали это? – спросил пораженный главный констебль.

Мистер Ридер виновато посмотрел на него.

– Я предполагал, что подобное может случиться, – сказал он. – По правде говоря, у меня разум преступника. Я ставлю себя на их место и делаю то, что сделали бы они. И обычно оказываюсь прав. Ни в одном морском или воздушном порту Англии не осталось ни одной гардеробной, которую мои агенты не обыскали бы со всей тщательностью. Чемоданы мистера Халлати были под моим надзором уже две недели.

Мистер Ридер очень устал, поэтому с благодарностью согласился на предложение подвезти его домой. Однако, несмотря на усталость, в ту ночь он предпринял больше мер личной безопасности, чем за множество предыдущих лет. В компании детектива он обыскал дом от подвала до чердака, осмотрел сад и даже спустился в угольный погреб, поскольку понял, что совершил ошибку, когда отправился в Линкольн Инн Филдс и поговорил с грязным стариком, державшим пробирки на подоконнике.

В шесть часов утра мистер Ридер еще крепко спал. Его разбудил звонок стоявшего у кровати телефона, и мистер Ридер с удивлением узнал зазвучавший в трубке голос: звонила Джин Рэйгэйт. Голос ее был слабым и дрожащим.

– Мистер Ридер, могу я вас увидеть? Как можно скорее! Произошло нечто ужасное…

Мистер Ридер мгновенно стряхнул с себя сон.

По его просьбе патрульная машина осталась на ночь рядом с домом. Она была припаркована у входа не потому, что, как объяснил мистер Ридер, он боялся смерти, а потому, что его смерть сейчас была бы крайне неуместна и доставила много хлопот заинтересованным в расследовании.

Мистер Ридер сидел рядом с усталым водителем, а машина мчалась по пустым улицам под аккомпанемент объяснений его методов расследования совершенно ничего не понимающему и, по правде говоря, скучающему полисмену.

– Полагаю, моя слабость заключается в некой театральности, – говорил мистер Ридер. – Мне нравится держать секреты при себе до последней минуты, а затем раскрывать их с некой… гм… помпой. Возможно, вы сочтете подобную слабость недостойной офицера полиции или же того, кто имеет честь оказывать аматорскую помощь служителям порядка, но таковы факты. Таков мой метод, и он мне нравится.

Водитель словно почувствовал, что должен хоть что-то ответить, и сказал:

– Это очень странное дело.

Мистер Ридер, осознав, что его признание если не отвергнуто, то явно воспринято с пренебрежением, остаток пути провел в полном молчании.

Дверь отворил смотритель дома, слегка возмущенный столь ранним визитом.

– Не думаю, что юная леди уже проснулась, сэр.

– Заверяю вас, она не только проснулась, но и одета, – ответил мистер Ридер.

Во время подъема в лифте он кое-что вспомнил и спросил:

– Это вы нашли маленькую записную книжку, принадлежавшую покойному мистеру Рэйгэйту?

– Да, сэр. И очень удивился, когда нашел. У него еще была вырезка о каких-то братьях. Но я ее не вполне понял.

– Вы говорили кому-нибудь о том, что нашли записную книжку?

Тот немного подумал.

– Да, сэр, говорил. Репортер из газеты спрашивал, нет ли каких новостей. Очень приятный малый. Он, к слову, дал мне фунт.

Мистер Ридер покачал головой.

– Друг мой, вы плохо знаете газетчиков. Репортеры никогда ни за что не платят. Но вы, полагаю, рассказали ему о блокноте?

– По правде говоря, да, сэр.

– И о газетной вырезке?

Смотритель признался и в этом.

Когда Джин Рэйгэйт отперла дверь, она была бледна и дрожала от страха. Прошлой ночью она вернулась домой в одиннадцатом часу. Она побывала у мачехи и задержалась там. Открыв дверь, девушка вошла в квартиру и уже потянулась к выключателю, как вдруг кто-то вышел из-за шкафа за ее спиной. Ей зажали рот прежде, чем она смогла закричать. Кто-то прошептал, что, если она будет молчать, ей не причинят вреда, и, будучи на грани обморока, девушка позволила мужчинам, которых оказалось двое, завязать ей глаза.

Когда это было сделано, раздался щелчок выключателя. Ее отвели в гостиную и усадили на стул. И тут она почувствовала, что в квартире присутствует третий. Он был иностранцем и говорил с резко выраженным акцентом. Девушка заметила это, хотя он общался со своими подельниками шепотом.

Джин почувствовала, как кто-то берет ее за руку и закатывает рукав ее блузы, а после ощутила острую боль от укола.

– Это не причинит вам вреда, – сказал голос, который первым заговорил с ней.

Кто-то другой добавил:

– Выключите свет.

Тот, кто все еще держал ее за руку, присел рядом.