— Да, дорогая, — отозвалась Энн. — Если это и в самом деле так, то эта почтенная дама носит то же имя, что и наша тетушка… Но… скорее всего, это — простое совпадение.

— Странное совпадение! — задумчиво откликнулась Шарлотта, — Ах, да! Сейчас припоминаю… тетушка как-то говорила мне, что она некогда получала предложение руки и сердца от какого-то знатного и состоятельного господина.

— И что же?

— Она отвергла это предложение потому, что любила другого.

— Но, Шарлотта… — возразила Энн, — Не могла же ты допустить мысль, что сам наследный баронет делал когда-нибудь предложение нашей тетушке?

— Кто знает?.. — задумчиво промолвила Шарлотта, — А вдруг?

— Скажи, дорогая, — спросила Энн, несколько поразмыслив, — не упоминала ли, случаем, наша тетушка о своем возлюбленном?

— Да, сестрица, — призналась Шарлотта, — тетушка что-то говорила об этом. Кажется, ее избранник любил другую.

— Так вот почему она так и не вышла замуж! — сказала Энн и внезапно побледнела.

— Что с тобой, милая? — озабочено спросила Шарлотта.

— Я вдруг подумала… — запинаясь от волнения, проговорила Энн, — подумала о том, что, по словам Кэти, возлюбленная ее отца питала нежные чувства к носителю церковного сана.

— Что из того? — отозвалась Шарлотта, — Это как раз подтверждает нашу с тобой догадку. Тетушка была племянницей священника и вполне могла быть знакома со многими представителями этого достославного круга.

— В том числе и с нашим отцом, дорогая, — напомнила Энн.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Шарлотта. — Не думаешь ли ты, что тетушка… Нет, нет, это невозможно.

— Боюсь, что возможно! — возразила Энн с тяжелым вздохом. — Тетушка всю свою жизнь положила на то, чтобы воспитать нас — его дочерей. Это слишком большая жертва, на которую человек, в чьем сердце не зародилось глубокого, пылкого чувства, едва ли способен согласиться.

— Тетушка сделала это ради нашей матери, милая, — промолвила Шарлотта.

— Возможно, лишь отчасти, — отозвалась Энн.

— Ты думаешь? — Шарлотта напряженно глядела на сестру; дыхание ее участилось, в глазах засветились слезы, — Бедная, бедная тетушка! — воскликнула она во власти небывалого волнения.

— Ты помнишь, дорогая, — продолжала Энн, — Кэти давеча призналась, что чувствует некую непостижимую связь между нами с нею.

— Да… Это многое объясняет… То есть, я хочу сказать — если ее отец и в самом деле был влюблен в нашу тетушку.

— Эту связь ощутила не только Кэти, — добавила Энн.

— В самом деле? — переспросила Шарлотта. — Неужели и ты, моя милая, почувствовала то же самое?

— Нет, не я, — отозвалась Энн, печально вздохнув.

— Но кто же тогда?

— Эмили Джейн.

— Наша Эмили? — изумилась Шарлотта. — Ах да! Ее роман… Все эти странные совпадения.

— Я бы сказала — мистические совпадения… — произнесла Энн задумчиво, — Как все-таки Эмили тонко чувствует! Только вообрази: чтобы использовать в своем романе заветное предание нашей семьи и в то же время наделить его главную героиню именем «Кэтрин»… Постой, дорогая… — промолвила Энн, осененная внезапною догадкой, — ведь главного героя романа Эмили звали «Хитклиф». А имя почтенного супруга его героини — «Эдгар».

— Поразительно! — воскликнула ошеломленная Шарлотта.

— И я не сомневаюсь, — продолжала Энн, — что, если как следует вникнуть в идейный замысел Эмили, можно найти неисчислимое множество подобных совпадений.

На мгновение Энн смолкла, затем, устремив на сестру взор, исполненный тайной тревоги, она отчаянно проговорила:

— Мне страшно, Шарлотта! Право же, от всего этого можно сойти с ума!

— Полно, полно, дорогая! — постаралась успокоить сестру Шарлотта. — В конце концов, все это — лишь наши домыслы — не более. Будем надеяться, они не оправдаются.

…Пасторские дочери быстро добрались до знакомой развилки и свернули на Патерностер Роу.

— Полагаю, нам не следует долее задерживаться в Лондоне, — тихо проговорила Энн, — Мы ведь уже уладили наши дела.

— Разве тебе здесь не нравится, душа моя? — спросила Шарлотта.

— Здесь красиво и необычно, я согласна, — ответила Энн, — для меня все здесь ново, интересно… Но, говоря по совести, я устала от шума и суеты. Мне хочется вернуться домой, в нашу укромную тихую обитель, чтобы вновь оказаться возле нашего достопочтенного отца, Брэнуэлла, Эмили, и, конечно же — возле моего несчастного милого Уильяма.

— Придется немного подождать, дорогая, — уныло проговорила Шарлотта. — Не забудь: завтра нас ждет как минимум два серьезных мероприятия: чай у мистера Уильямса и обед у мистера Смита.

* * *

Оба оговоренных мероприятия прошли успешно.

Предварительно пасторские дочери в сопровождении своих новых друзей посетили художественную выставку в Королевской Академии, а также — Национальную галерею, где увидели множество интересных картин, давно уже занимавших их страстное воображение.

Обед у мистера Смита по своей пышной роскоши и великолепию не уступал предыдущему. Как и вчера, столы ломились от яств. Хозяева были ласковы и предупредительны; гости, как обычно — «en grande tenue».

В отношении пасторских дочерей мистер Смит проявил прежнюю деликатность, не пригласив на свой прием людей из литературного мира.

Сытно отобедав у мистера Смита, сестры отправились на чай к мистеру Уильямсу.

Джордж Смит был прав, говоря о грандиозной пышности убранства апартаментов своих служащих: просторное жилище мистера Уильямса, к немалому удивлению пасторских дочерей, ничуть не уступало в роскоши и великолепии благословенной обители Смитов.

Гостиная была отделана в стиле барокко: белоснежные оштукатуренные стены мягко отражались во множестве блестевших в их отступах зеркал. Высокий потолок украшала золотая лепка, окружавшая дивным божественным сиянием изображения античных фигур, горделиво глядевших вниз со своего могучего пьедестала.

Роскошную залу гостиной, выдержанную в матово-изумрудных тонах, освещала восхитительная газовая люстра, выполненная по тому же сверхсовременному образцу, что и у мистера Смита.

Гостей приветливо встретила молодая красивая женщина — почтенная супруга хозяина дома, которая вместе со своей малюткой дочерью — прелестнейшим белокурым ангелочком, ютившимся в просторной колыбели, — представляла собой наиценнейшее из всех богатых сокровищ, таившихся в стенах благословенного жилища мистера Уильямса.

В целом чаепитие прошло отлично. Уставшие, но счастливые пасторские дочери вернулись в гостиницу кофейни Капитула готовиться к предстоящему отъезду из Лондона, который был назначен на следующее утро.