Может быть, это просто заброшенная землей яма с десятками скорчившихся тел его сокамерников… Нет могилы… Как нет могил у тысяч и тысяч замученных в советских концлагерях при «ленинско-троцкистском» терроре, еще задолго до террора «сталинского»…

Годы работы в архивах по возвращению из небытия событий жизни и службы офицера русского флота Садовинского, привели меня к переоценке ряда событий Первой мировой войны, Февральского и Октябрьского переворотов, Гражданской войны, к осмыслению того, как важно знать подлинную историю своей страны, своего рода, своей семьи. Наверно, все эти годы я неосознанно шел к пониманию этого, потому, что неожиданно в памяти всплыло событие, произошедшее много-много лет назад.

Школьником, я обнаружил на дне сундука в квартире дедушки и бабушки в украинском городке Кременчуг, армейский футляр из потертой коричневой кожи. Отщелкнув кнопку замка, я увидел полевой бинокль, сверкнувший мне в глаза оптикой своих линз. Я знал, что дедушка, Карп Игнатьевич никогда не служил, поэтому спросил: «Чей это бинокль?» Мне не ответили, бинокль отобрали (больше я его никогда не видел) и попросили молчать. Шел 1958 год…

В семейных разговорах глухо упоминали, что будто бы у деда был старший брат — офицер Белой армии и что он погиб молодым не то в 1919, не то в 1920 году. Почему все это не вспоминалось десятки лет, а вот сейчас припомнилось? Не знаю…

Наудачу я сделал запрос в Российский государственный военно-исторический архив и вскоре получил ответ. Раскрыв конверт я увидел «Послужной список» прапорщика Лоза Николая, датированный 1917 годом. Внизу собственной рукой Николая Игнатьевича было написано: «Читал 2 февраля 1917 года прапорщик Николай Лоза». До февральской революции оставалось 25 дней! Читаю дальше: «родился в 1896 году, казак Полтавской губернии. Войну встретил солдатом 17-й автомобильной роты 7 сентября 1915 года».

В графе «Бытность в походах и делах против неприятия» записано:

«Был в походах против Турции в 1916 году». В графе «Холост или женат», стояло: «Холост».

После окончания Душетской школы прапорщиков молодой офицер Н.И.Лоза получил назначение в Московский военный округ.

Приказом по Кавказскому военному округу за № 40 произведен в прапорщики и назначен в распоряжение Начальника Штаба Московского Военного Округа.

Подлинный подписал: Начальник Школы полковник Чеботаев

3 февраля 1917 г.

Я словно окунулся во времена Первой мировой войны. Человек, о котором за 60 лет моей жизни я ничего не слышал, о котором в семье было запрещено вспоминать и говорить, словно возник из забвения.

Вся вина его была лишь в том, что он воевал с врагами России и остался верен присяге. И как не судеб таинственной вязью можно объяснить почти мистические совпадения в судьбах двух молодых русских офицеров — Бруно Садовинского и Николая Лозы.

Они, практически ровесники, оба младшие офицеры, оба воевали на фронтах Великой войны, оба с Украины: Бруно — уроженец Волынской губернии, Николай — Полтавской, почти земляки, оба не успели обзавестись семьями, воюя всю свою молодость, и оба погибли за Белое дело, оставшись навечно молодыми офицерами Русской армии.

Какие они были разные: Садовинский — дворянин, Лоза — из казаков. Бруно окончил привилегированный Морской корпус, Николай — Душетскую школу прапорщиков. Но оба носили офицерские погоны, одинаково понимали офицерскую честь и не изменили присяге на верность Родине, России…

Поразительно! Восстанавливая по крупицам трагическую судьбу Бруно Садовинского, я невольно, в общих чертах прочел и трагическую судьбу брата своего деда Николая Лозы.

Я глубоко благодарен Бруно-Станиславу Адольфовичу Садовинскому, Николаю Игнатьевичу Лозе и всем тем русским людям, которые сохранили верность своим идеалам, в страшное для страны время.

Возможно, что страна, в которой мы сейчас живем и является той страной и тем миром, за который сражались Белые армии, воевали и погибли лейтенант Бруно Садовинский, прапорщик Николай Лоза, тысячи и тысячи других офицеров…

Часто историки обвиняют Белых в том, что у них не было мощной объединительной политической идеи. Был один лозунг — «За единую и неделимую Россию!» Но этот призыв сам по себе настолько емкий и всеобъемлющий, что при условии единства народа, независимо от национальности и вероисповедания — единый народ, единая Россия под этим лозунгом могли решить любые по масштабам задачи государственного и национального строительства.

А условие неделимости России в существовавших тогда границах отметало все сепаратистские настроения местных «вождей» и давало возможность централизованного управления государством в части: финансов, ресурсов, политики внутренней и внешней, армии и флота.

Границы сегодняшней России практически совпадают с границами России периода расцвета Белого движения.

Царизм рухнул, империя развалилась, но Белые, за исключением горстки ярых монархистов, и не планировали возвращения монархии, как они не планировали и возрождения империи.

Их лозунг — «За… неделимую Россию!». Неделимая Россия, оставшаяся после падения империи — это есть практически территория сегодняшней России, разделение которой дальше — гибель. Белые понимали это, как понимают и нынешние руководители страны…

Белые боролись против обобществлениявесго и вся, боролись за главенство в жизни частной собственности, за собственность на землю, за собственность на жилье, за собственность, в широком смысле, от владения небольшим участком земли до владения заводами и фабриками. За собственность мыслей, рассуждений, за свой внутренний собственный мир человека. Это имеется сейчас в России.

Белые боролись за Учредительное собрание, за представительство широких слоев населения в решении государственных вопросов, и сейчас Россия имеет Государственную Думу. Лучше она или хуже, но она есть.

Белые армии воевали под российским государственным флагом — бело-сине-красным, но этот флаг-триколор сейчас, в современной России, является государственным. Белые флотилии сражались под Андреевским флагом, и этот флаг развевается на гафелях боевых кораблей Российского Военно-Морского флота сегодня…

Белые воины воевали в погонах, как символе дисциплины, а не анархии.

Погоны и сегодня на плечах офицеров армии и флота нашей страны.

Мичман П.Репин, покидая Россию в 1920 году, писал:

«Те идеалы и заветы отцов, которыми нас воспитали наши старшие соратники — идеалы значения военной службы, значения Андреевского флага, как символа величия и чести Русского флота, мы должны бережно сохранять и беречь и передать их нашим детям. Мы должны стать настоящим звеном между офицерами Бизертской русской эскадры и будущими офицерами национального русского флота. Спущенный Андреевский флаг мы должны как знаменщики спрятать у себя на груди и когда вернемся — передать его флоту. В это мы верим, как верим, и не только верим, а убеждены, что гроза, разразившаяся над Родиной, пройдет, и тогда-то мы и должны будем, вернувшись, дать свой отчет о «долгом заграничном плавании».

И Андреевский флаг вернулся! Вернулся из «долгого заграничного плавания».

Умерев тогда, в