Младший сын Никиты Романовича, Иван Никитич Каша, в 1591 году становится стольником. В 1599 году он служит чашником при царе Борисе во время приёма шведских послов.

До ссылки он холост, и лишь в 1606 году вступает в брак с княжной Ульяной Фёдоровной Литвиновой-Мосальской, род которой вёлся от князя Михаила Черниговского.

В отличие от большинства княжеских родов Рюриковичей и Гедиминовичей, да и многих родов старомосковской нетитулованной знати, во время правления Ивана Грозного вотчины Захарьиных-Юрьевых не только не сократились, но и значительно увеличились. После женитьбы на Анастасии Романовне Иван IV щедро наделил её родню вотчинами, о чём сообщается в его духовной. В числе пожалованных были укреплённые городки Скопин и Романово Городище на юге страны, построенные для защиты от набегов крымских татар. Вместе с этими городами Захарьины-Юрьевы получили и окрестные сёла.

При организации опричного корпуса Захарьины-Юрьевы потеряли ряд вотчин в Костромском и Суздальском уездах, где до опричнины владели вотчинами Роман Юрьевич Захарьин, сын его Данила и племянник В. М. Юрьев. Но в качестве компенсации Захарьины-Юрьевы получили вотчины в других местах.

Казни родственников Романовых-Захарьиных из ветвей Захарьиных-Михайловых и Захарьиных-Яковлей, как ни странно, пошли потомству Романа на пользу. Как известно, в конце царствования Иван Грозный велел составить перечень опальных и часть конфискованных земель отдал уцелевшим родственникам казнённых. Так, в конце 70 — начале 80-х годов Никите Романовичу Захарьину-Юрьеву и его сыновьям были пожалованы родовые вотчины Протасия Васильевича Захарьина-Михайлова и бояр Яковлей. Эти вотчины находились в Московском, Костромском, Бежецком и других уездах.

Наконец, в приданое Фёдор Никитич Романов получил село Домнино в Костромском уезде и село Климянтино в Угличском уезде.

Богатство Романовых хорошо характеризует заем, выданный Никитой голландской купеческой компании — 20 тысяч рублей. При этом боярин взял грабительские 85 процентов годовых. Любопытно, что английский посол Боус утверждал, что этот заем был замаскированной формой взятки, и голландцы сделали Никиту Романовича своим «агентом влияния».

После смерти Грозного царя на престол в законном порядке всходит его сын Фёдор. Фёдору 27 лет, он уже девять лет женат на Ирине Фёдоровне Годуновой, но детей у них нет. Фёдор придурковат и болезнен. Естественно, сразу возникает вопрос: кто будет наследовать новому царю? К власти рвутся три самых могущественных в России клана — Шуйские, Годуновы и Романовы. Правда, в Угличе в ссылке прозябал младенец царевич Дмитрий. Он был слишком мал, когда умер Иван Грозный, Дмитрию минуло лишь два года. А главное, ни сам Дмитрий, ни его родня — бедные, жадные и глупые дворяне Нагие — не нужны ни Романовым, ни Шуйским, ни Годуновым.

Итак, все три клана очень богаты, имеют большую родню и клиентуру. Романовы были родней матери царя Фёдора, а Годуновы — родня его жены. Но, как уже говорилось, по русскому феодальному праву наследование престола по женской линии не допускалось законом и не имело прецедентов.

Слабостью Романовых было то, что об Анастасии, умершей 36 лет назад, почти все забыли, а цветущая Ирина делила ложе с царём. Мало того, у Романовых не было достойного кандидата в цари. Никита Романович был стар и болен, а его старший сын Фёдор слишком молод по понятиям того времени.

Главное же, по феодальным законам и Годуновы (весьма сомнительные Чингизиды), и совершенно безродные Романовы не имели никаких прав на престол, в отличие от Рюриковичей Шуйских. Поэтому самым естественным движением Романовых было объединение с Годуновыми. Последствия союза сказались сразу. К сентябрю 1584 года боярство получает князь Фёдор Михайлович Троекуров, сын которого Иван был женат на Анне Никитичне Юрьевой-Захарьиной. К февралю 1585 года боярином стал князь Иван Васильевич Сицкий, женатый на Евфимии Никитичне Юрьевой-Захарьиной. Одновременно с ним стал боярином князь Фёдор Дмитриевич Шастунов, женатый на Фетинье Даниловне Захарьиной-Юрьевой.

Совместными усилиями кланов Годуновых и Романовых в 1587 году Шуйские были разгромлены. Роль Романовых после этого значительно возрастает. Старший из них, Фёдор Никитич, в 1590 году получает боярство и становится одним из руководителей Боярской думы. В 1596 году Фёдор Никитич был назначен царём Фёдором (читай Борисом Годуновым) вторым воеводой правой руки, то есть вторым по рангу военачальником на Руси. С ним немедленно заместничал боярин Пётр Никитич Шереметев, назначенный третьим воеводой в большом полку. Шереметевы, как и Романовы, вели свой род от Фёдора Кошки и Андрея Кобылы, но Пётр Никитич Шереметев посчитал для себя унизительным служить с Фёдором Никитичем Романовым. Он не явился к царю («у царской руки не был») и на службу не поехал. Фёдор разгневался, вряд ли тут дело обошлось без Годунова, велел сковать Петра Шереметева и в таком виде на простой телеге отправить на службу. Шереметев ещё несколько дней поломался, но в конце концов смирился с назначением.

В том же году на Фёдора Никитича Романова, его отца Никиту и дядю Данилу «бил челом в отечестве» (то есть заместничал) Рюрикович князь Ф. А. Ноготков. Царь Фёдор сделал Ноготкову выговор: «...и ты чево дядь моих Данила и Микиту мёртвых бесчестишь?» За своё челобитье Ноготков угодил в тюрьму на пять дней. Правда, по разрядам было сказано, что князю Ф. А. Ноготкову «не доведетца меньше быть боярина Фёдора Никитича Романова», но в следующей росписи воевод «на берегу» Фёдор Никитич Романов уже отсутствует, то есть он не служил «ниже» князя Ноготкова.

Что же касается старого Никиты Романовича, то он постригся в монахи под именем Никона и тихо почил 23 апреля 1586 года.

Разумеется, наибольшую выгоду от устранения Шуйских получил клан Годуновых. Борис постепенно становится правителем государства.

15 мая 1591 года в Угличе при загадочных обстоятельствах погиб царевич Дмитрий. Этот несчастный случай был доведён русскими историками и литераторами до масштабов национальной трагедии. На самом деле в 1591 году смерть Дмитрия для русского государства была рутинным событием. Так, например, беременность царицы Ирины имела на порядок большее значение. Другой вопрос, что правительство провело большую и добросовестную работу по расследованию этого инцидента. Вот бы Миша Романов в 1613—1615 годах сподобился бы провести такое расследование о Гришке Отрепьеве!

Смерть Дмитрия в 1591 — 1600 годах не вызвала никаких волнений в народе. Нет данных даже о боярской крамольной болтовне, к примеру, чтобы кто-то, даже с пылу, обвинил в смерти царевича Бориса Годунова. А ведь система сыска у Бориса появилась задолго до его вступления на трон.

В 90-х годах XVI века Романовы по-прежнему оставались верными союзниками Годунова, вопреки мнению ряда