двемерские мосты на Вварденфеле — такие, — потыкал дух в мост. — Нумидиум, — важно озвучил он.

— Для подвода голема? — уточнил я, на что Анас важно кивнул. — Ну, может быть, — признал я, оценив стати сооружения. — Но всё равно — а на кой фиг этот бог их машины в каждом поселении?

— Ну я-то откуда знаю, Рарил! — возмутился некрохрыч. — Есть теория, сам видишь — правдоподобная. А соответствует реальности или нет — даэдра знает.

— Я не знаю, — отметил я.

— Вот, даже ты не знаешь, — ехидно покивала мертвечина.

Потопал я по мосту и… подвергся натуральному, с вполне реальной опасностью, нападению! Сотня, не меньше, этих гребучих скальных наездников! Причём ни хрена не правильных! Вместо того, чтобы направиться за подбитыми-поджаренными коллегами, эти крылатые паразиты с противными криками нацелились на меня, не обращая внимания ни на что, даже на чувствительные потери в своих мерзких рядах!

А мост с какими-то смешными перильцами, чуть не сбросили меня в пропасть, паразиты спартанские!

И Анас затупил — ненадолго, но бултыхался с выпученными глазницами и отвешенной челюстью. Оклемался за секунду, но сам факт был. В общем, этот “воздушный налёт” мы с духом предков не отразили. А именно поголовно перебили охреневших летунов.

— Уф, — подытожил я бойню. — Ужасный скальный наездник, говоришь? — ядовито поинтересовался я у Анаса.

— Ничего не понимаю, Рарил, — ошарашенно признался дух. — Да ты сам видел, как они себя ведут! — возмущённо шелестела мертвечина. — Это — неправильные скальные наездники! — потыкал он костяшкой в пропасть, куда мы их всех и ухнули.

— И они несут неправильный мёд, — хмыкнул я.

— И это — тоже!

— Слушай, а может у них на той стороне гнездовье какое? — предположил я.

— Так им похрен, Рарил. Спарились, отложили яйца на скалу — и всё, только жратва их и интересует.

— А как спарились-то, с этими четырьмя гребнями? — проявил любознательность я.

— Не знаю и знать не хочу! — отрезал некрохрыч. — И тебе не советую: о кошках думай, Ранис этой своей, да хоть о мускулистых мужиках с работоспособными членами! Но об этой пакости — лучше не думай, — отрезал Анас.

— Уговорил, не буду, — хмыкнул я.

Потопал по мосту, дошёл до типичного двемерского входа: статуя бородатых меров, двемеритовая мостовая, круглый люк. Соваться сразу не стал, а, как нормальный данмер, натравил Анаса на разведку. А что он с бедной разведкой за закрытыми дверьми делал — не знаю и тоже не хочу знать. Но вернулся и сходу деловито зашелестел:

— Сферы есть, сразу за входом. Справишься, но готовь оберег от физических атак, Рарил.

— Что, сразу за входом скопились? — уточнил я.

— Да нет, там довольно внушительный коридор. Просто помнишь, я тебе рассказывал про сферы с арбалетами?

— Угу. Они?

— Они самые. Дюжина штук, всех не заморозишь сразу, всё равно выстрелят.

— Понял, да и отключать задолбаюсь, — вздохнул я.

— Деньги нужны! — настоятельно воздел фаланги Анас.

— Вот что ты говоришь, никогда бы не догадался! — радостно поблагодарил я мертвечину за важную и ценную информацию.

И потопал к люку, заготовив заклинание “морозного луча” и активировав оберег. И правильно сделал — в двадцатиметровом коридоре копошились и катались дюжина сфер, приняли “боевое положение” и стали по мне стрелять из этаких двемеритовых мини-арбалетов, взводимых с шипением и облачками пара.

И вправду — бредовая система, признал я, поочерёдно подмораживая автоматонов. Подморозил, кинулся выкручивать сердечники. Естественно, всех сразу не успел, отморозились. Принимал болты на оберег, морозил по новой.

— Ну вот и хорошо, — устало вздохнул я. — Так, шесть сердечников на заказ, а шестёрку я приберу целиком. И интересные у них арбалеты, — стал разглядывать оружие я. — Ладно, разберёмся.

— Думаешь себе приспособить?

— Как временное решение. Лук магу не годится, слишком много внимания требует. А вот такая фигнюшка на запястье со самовзводом — почему нет?

— Посмотрим, — заключил Анас. — Домой и до пещеры?

— Просто домой. Я метку снял на повороте сюда, — озвучил я.

— Мистический лентяй, — одобрительно покивал Анас.

А на следующий день топал я по дороге, даже торговца какого-то встретил. И, по указаниям, добрался к часам трём до пещеры. Этакий каменистый холм, уходящий под землю, с чёрной дырой входа, на берегу сернистого озерца-родника. Очень такой, специфический запашок.

Подготовился, проверил арсенал, ну и вглядываясь “видеть живое” и “видеть магию”, аккуратно приблизился к зеву входа.

— Ваша дохлость не соизволит… — мысленно начал я, чтоб не шуметь лишний раз.

— Соизволит, — буркнул некрохрыч, ввинчиваясь в пещеру.

А я ждал и дождался. Уникальное зрелище: призрачный скелет с выражением тотального ахрена на черепе морды. Даже обрывки призрачного савана были взъерошены, и вообще — он махал костяшками, щёлкал челюстью, запинался и вообще вёл себя странно.

— Там.. там… Да ипануться, что там! — выдал он. — Это надо видеть, Рарил. Только тихо, не шуми.

— Эммм… ладно, — удивлённо констатировал я.

И очень аккуратно потопал в пещеру, освещённую какой-то зеленовато светящейся плесенью. Боеготовый, само собой, крадясь за Анасом. Почувствовал двух существ, явных даэдра, заглянул за угол…

— ЙЕПАНУТСЯ!!! — издал я мыслевопль, потому что других слов и выражений просто не было. — Это… йепанутся это!

— Именно, — покивал Анас. — Я вот не знал, как рассказать. Такое надо видеть. Или не видеть вообще.

Дело вот в чём. Пещера оказалась небольшой, с центральным расширением. И вот в этом расширении ледяной атронах, дух ледяного плана, сформировавший себе плоть для пребывания в Нирне из льда… в дыхательные и пихательные сношал ледяным пинусом крылатого сумрака! Натурально сношал, не пытал или что-то там! Пыхтел, а сумрак постанывала и попискивала, явно от удовольствия! Натурально — йепануться, и слов других нет!

— И добровольно ведь! — возмущалась мертвечина.

— И с удовольствием, — подытожил я. — Кстати, Анас, а она очень странная крылатый сумрак.

— Я ЗАМЕТИЛ! — чуть не утопил меня в протоплазменном яде некрохрыч.

— Я не в плане сексуальных предпочтений. Наш родич, например, маструбирует кусками самого себя с разумом и волей, — намекнул я на позор Рода Фир.

— Кхм, да уж, — хмыкнул мертвечина. — А что странного?

— А от неё упырятиной