– Это благородные слова, – вскричала Сайлле, по лицу ее струились слезы. – Я считаю, мы должны исполнить его желание.

Фагос изучил выражения лиц остальных одиннадцати фей и покачал головой.

– Сайлле, большинство не согласно. Он должен обратиться в прах.

– Нет! Не сейчас, – отчаянно протестовал Амариллис. – Не причиняйте ей такого зла, ведь больше ей никто не поможет. Я должен защитить ее.

Сердце Май стремилось к нему. Амариллис просил только за нее, и по щекам девушки покатились слезы. Она сделала усилие, чтобы сбросить остатки волшебного сна. Амариллис стоял перед Высоким Кругом Старейшин в дальнем конце пещеры. Май решительно приблизилась, взяла его за руку и крепко сжала. Она его не собиралась оставлять. Она не отплатит ему злом за добро. Ведь в руках Май было спасение его души!

– Спар, прости меня, – прошептала она неслышно, соленые ручьи текли и текли по щекам.

Она переплела свои пальцы с пальцами Амариллиса и почувствовала ответное ласковое пожатие.

– Но я люблю его. Не забирайте его от меня, – попросила она. – Вы не должны, пожалуйста, смилуйтесь… Не поступайте так с ним… и со мной.

Круг заколебался. Уйллеанд приблизилась и взглянула Май в глаза. Девушка почувствовала поток силы, хлынувший к ней в душу и высвечивающий ее насквозь.

– Нет, это правда! – неожиданно для себя запротестовала Май. – Я его люблю! Я… нуждаюсь в нем, он нужен мне.

– Не благодаря ли чарам его песни?

– Чары песни меня всегда пугали, – спорила Май. – Я думала, он хочет власти надо мной. Нет, я люблю его, он мне нужен. Он защищал меня столько раз, спасал мне жизнь, хотя я неблагодарно пыталась сбежать от него. Он всегда оставался рядом.

Чем больше она настаивала, тем сильнее понимала, что не лжет, говоря о любви. В самом деле, некоторым образом она любила Амариллиса! Сердце Май было разбито, она оказалась одинока и брошена – и тут появился кто-то, кому она была нужна. Амариллис не солгал: ничто не сравнится с тем, когда в тебе нуждаются.

– Мы дадим ему время, – сдался Дуйр. – Нам нужно время, чтобы решить окончательно.

Все согласно закивали, и Май почувствовала, что Амариллис еще сильнее сжал ее руку. Воздух замерцал, и крылатые создания начали медленно уменьшаться, пока не превратились в мерцающие золотые точки.

Май смотрела, как они исчезают, и тут весь мир вокруг пробудился. Зашевелились, стеная, спавшие рабы; те, у кого из них оставались глаза, оглядывались с недоуменным ужасом, как дети, которые не знают, где очутились. Но Май почти не смотрела на них. Она пала в объятия Амариллиса.

Обхватив девушку руками, он коснулся ее губ своими. Это был не страстный и не требовательный поцелуй, но полная самоотдача и нежность. Сердце Май затрепетало, и она еще крепче прижалась к нему.

Амариллис первый прервал поцелуй.

– Ему понадобится немного времени, чтобы поработить еще чью-нибудь душу. Нам нужно спешить.

Амариллис тянул Май за руку, но та не поддавалась.

– Мы не можем их бросить! – протестовала она. Он не слушал.

– У нас сейчас более важная задача. Выбора нет. Я нашел гоблинскую дорогу на поверхность и показал ее троим рабам, у которых осталось зрение. Я также попросил их позаботиться об остальных. Больше мы для них ничего не можем сделать, Радостная Луна. Ты только напрасно растратишь силы. Нам нужно спешить вниз, в чрево земли, пока Черная Тень не нашла себе другое тело.

У Май не осталось сил спорить. Голос Амариллиса был мягким, но непреклонным. Она послушно поспешила за своим спасителем. Стоило Май споткнуться, как Амариллис подхватил ее на руки и понес – так мог бы жених нести невесту к новой, радостной жизни. Девушка слишком вымоталась, чтобы протестовать.

В зловещем свете головни из костра, горевшей зеленым пламенем, слышалось только два звука – быстрые шаги Амариллиса да стук пещерных гоблинов за спиной. Тощие длиннопалые создания сторонились Амариллиса, держась от него на почтительном расстоянии. Только один осмелился напасть: он спрыгнул на них с потолка, где таился, уцепившись за сталактит. Гоблин, должно быть, давно там прятался, ожидая, когда путники окажутся прямо под ним.

Амариллис обладал очень быстрой реакцией и прикончил гоблина одним ударом кулака раньше, чем Май успела понять, что происходит.

Девушка перевела дыхание и еще крепче прижалась к Амариллису. Она подумала, что, быть может, за последний месяц каждый день проходила мимо этих костлявых тварей, даже не догадываясь о том. Ведь столько рабов по пути отставало, и их бросали в пещерах – неужели на растерзание гоблинам, которые утаскивали их в свои темные дыры и пожирали?..

– Мы должны спуститься еще ниже жилищ гоблинов, в самое сердце земли. Эти создания живут не слишком далеко от поверхности, потому что охотятся на рудокопов и других наземных жителей, – объяснил Амариллис. – И чем глубже мы окажемся, тем безопаснее…

– Там мы и похороним Некронд, – закончила Май его мысль.

Она мало что могла разглядеть в зеленом свете: те же ломаные скалы, выточенные водой пещеры и глыбы сталактитов, росшие в темноте много тысяч лет. Они с Амариллисом протискивались сквозь узкие трещины в камне и проходили сквозь огромные арки, но всегда под землей присутствовал звук капающей воды. Зеленая дымящая головня, которую Амариллис окунул в лужу пламенной жидкости костра гоблинов, почти не коптила. Май заметила, что чем глубже они спускаются под землю, тем делается теплее.

Амариллис замер перед очередной трещиной в скале. Проход оказался слишком узким даже для них с Май, хотя и вел в новую систему пещер. Девушка думала, что придется возвращаться и искать другой путь вниз. Она не собиралась останавливаться, кроме как оказавшись у самых корней Каланзира.

Однако Амариллис собирался во что бы то ни стало пройти сквозь трещину. Он глубоко вдохнул, как будто собираясь запеть, – но вместо этого испустил глубокий вздох и принялся искать подходящий осколок твердой породы.

Он долго трудился, откалывая куски камня и расширяя проход, а Май тем временем уснула, слишком усталая, чтобы видеть сны. Когда она пробудилась, то увидела, что Амариллис все еще работает, скинув рубашку. По вискам его и по мускулистой спине струился пот. Увидев, что девушка проснулась, он улыбнулся ей, но ничего не сказал.

Май тоже не знала, что бы сказать, и была рада его молчанию. В последнее время меж ними возникло некое напряжение, отличное от естественной простоты влюбленных. Так бывает меж друзьями, когда становится ясно, что их чувства перерастают во что-то большее. До сих пор Май было все равно, что о ней подумает Амариллис, а теперь она боялась его обидеть или разочаровать.

Девушка чувствовала, что желание понравиться сковало не только ее язык: Амариллис тоже держался иначе. Наконец он выбил в скале дыру, достаточную, чтобы протиснуться сквозь нее, и они продолжили путь – но очень скоро наткнулись на новую расщелину, ведущую почти вертикально вниз. Это была узкая, как каминная труба, дорога; Амариллис столкнул носком сапога камешек, и тот долго летел вниз, ударяясь о скалы, а упал с характерным всплеском, как если бы снизу была вода.