Но внутри я не поменялся. И второе, прагматичное и логичное: я всегда пытался контролировать и управлять Машиной жизнью, а ее просто нужно было любить.

Но иногда просто любить бывает очень сложно.

Мы, не задумываясь, любим всей душой своих детей, и когда родилась Ева, я безоглядно и сразу навсегда стал рабом ее красивых голубых маминых глаз, но мы женщин любим иначе, требуя иногда больше, чем способны отдать сами. Ева дарила мне чистую радость и стала самым большим страхом, которого я не знал даже после того, как меня постигла первая потеря.

И этот страх стал материализоваться, когда я узнал о том, что в жизни моей жены, оказывается, есть место другому мужчине. Я ослеп от ревности и непонимания.

Однако не боязнь потерять дочь побудила меня на безжалостное и жесткое противостояние с Машей, когда она, в конце концов, выбрала не меня.

Я боролся с женой, только с ней. Каждый новый удар был точен и рассчитан. Я искал утешение и забвение в этой борьбе, я черпал в ней силы, как бы кощунственно это не звучало. Я мог зайти еще дальше. Я говорил… когда однажды переступаешь грань и принимаешь новые правила, совесть становится ненужным атрибутом. Но дело даже не в совести. Я же понимал. Ясно и отчетливо понимал, что причиняю Маше адскую боль, превращая ее жизнь в руины, как и она – превратила мою. Я был слеп, не осознавал, почему так отчаянно нуждаюсь в сражении, у которого априори не может быть победителей. Я был глух к слезам дочери. Все ради того, чтобы Маша продолжала чувствовать ко мне хоть что-то, но чувствовать. Даже если это ненависть. Презрение. Ярость. Лишь бы не равнодушие, не пустота. Мне была нужна она в моей жизни. Я не хотел быть ее прошлым, не хотел признавать, что на самом деле давным-давно проиграл ей.

Моя гордость и эгоизм не позволяли признать очевидное. Смириться и отпустить – безумно сложно, если человек нужен тебе, как воздух, если ты не мыслишь жизни без него. Маша была для меня таким человеком.

И осталась.

Все сломано, разбито, разрушено.

Мы никогда не станем прежними. Мне придется отпустить ее. Мы не можем страдать оба. Бесконечная боль. Я чуть не убил ее….

Так нечестно.

Я думал, что любовь – это счастье и благо, что она защитит нас и спасет. Самообман и сказка, на которую ведутся дилетанты.

Каждый раз, вспоминая о Маше, о тех днях, когда мы были счастливы, я буду искать момент, после которого все пошло не так…. И, может быть, никогда не найду.

Я оставался в Мюнхене, пока главный врач не сказал, что ее жизни ничего больше не угрожает, после чего сразу вылетел в Москву. Я не дежурил в палате реанимации, не ночевал в больничных коридорах в окружении родственников Маши. Мне там больше не было места. Всю информацию о ее состоянии я узнавал через главврача.

Никогда не смогу забыть тот страшный момент, когда я наблюдал, как жизнь уходит из ее распахнутых глаз, полных неимоверной боли. Но в ее взгляде, застывшем на мне, не было ни ненависти, ни гнева. Только бесконечное сожаление и печаль. У меня самого остановилось сердце. Мы, наверное, перестали дышать в одно мгновение.

Потом я очнулся, вызвал скорую помощь, заставив себя действовать, вспомнив лекции о первой помощи при сердечных приступах.

Эту потерю я бы не смог пережить. Я никогда бы себя не простил.

Только чуть не потеряв Машу, я понял, что на самом деле для меня важнее, чтобы она жила, жила и была счастлива. Мне будет больно, знаю. Возможно боль никогда не утихнет, но я отпущу ее. Даже если моя собственная жизнь потеряет смысл.

Наша война закончилась, но на самом деле, я никогда не воевал именно с ней. Только с собой и своим отчаянным желанием удержать ее любым способом.

Наша жизнь состоит из череды событий, встреч и расставаний, взлетов и падений, совершенных ошибок, неоправданных надежд, грусти, боли, любви и ненависти. Мы хотели бы не чередовать полосы, не делить на черное и белое. Мы бы предпочли выбирать, каким будет завтрашний день. И мы можем, мы, черт возьми, можем мир перевернуть, но не всегда знаем, как… Нам мешают шоры на глазах, упрямство и амбиции, гордыня и эгоизм. Мы могли бы стать Богами собственных жизней, если бы научились слушать свое сердце, смотреть душой и просто любить тех, кто рядом.

К сожалению, осознание и правильные решения приходят поздно, вместе с горьким опытом совершенных ошибок.

Так случилось со мной.

Несокрушимых людей нет. Сильные мужчины – легенда. Верные женщины – миф. Долго, счастливо и на всю жизнь – иллюзия.

Но свою реальность построил я сам. Никто не виноват.

И ничего не исправить.

«Как вспомнишь обо мне, посылай мне лучик тепла и света, а потом сразу забудь…»

к/ф Ешь, молись, люби.

Мария

Мне пришлось умереть, чтобы понять, как сильно я заблуждалась. Когда мое сердце остановилось, я уже знала, кто запустит его снова.

И это был не Марк.

Я не знаю, как он понял, что наше короткое помешательство закончилось. Возможно, снова ментальная сверхъестественная связь позволила ему почувствовать, что произошло в моей душе и в сердце, пока моя душа бродила вне времени и пространства. Мы не вели долгих разговоров, не мучали друг друга объяснениями и пустыми обещаниями всегда помнить, звонить, ждать следующей встречи.

Не будет никакой следующей встречи. Мы оба понимали это, когда я провожала его в аэропорт. Последний раз. Я держала его руки в своих, и, наверное, мы оба плакали. Это было больнее, чем в шестнадцать лет, потому что я понимала, что на этот раз не он, а я разбиваю его сердце. Я отпускала его, прощаясь со своими детскими мечтами, первой любовью и частичкой собственной души. И никакие слова не могли облегчить боли от грядущего расставания. Да и что можно было сказать после всего, что случилось с нами.

– Если когда-нибудь ты передумаешь… – его ладони обхватили мое лицо, и он с надеждой смотрел в мои глаза. Откуда в нем столько веры?

– Я буду помнить, Марк. Я всегда буду помнить тебя. Но не жди меня, живи завтрашним днем.

– Я не знаю, как это сделать, Джульетта, – с глубокой, пронзающей мое сердце нежностью и печалью ответил Марк.

– Просто помни, что где-то за океаном я думаю о тебе и желаю тебе счастья. Я очень хочу, чтобы ты смог простить меня и забыть.

Он улетел в Лос-Анжелес, приняв предложение возглавить студию каскадеров. Я знала, что у него получится, была уверена в этом. Не сразу, но Марк найдет свой путь, научится не оглядываться назад. Мне тоже предстоит сделать это. Нет, не найти свой путь, а научиться не оглядываться назад.

Отпустить прошлое, простить себя и понять, чего я хочу от завтрашнего дня.

Это безумно сложно, но каждый день я совершаю шаги навстречу к будущему без груза старых ошибок за плечами.