– Второй, – холодно сказала Валя.

Он сделал какую-то пометку в своем блокноте.

– Это не имеет значения. Ты сделала аборт и избавилась от ребенка, которого зачала от государственного преступника. Которому ты оказала… услуги. Услуги очень сомнительного свойства. – Следователь оторвал взгляд от бумаг и посмотрел вверх. Глаза его светились. – Я не думаю, что тебе будет интересно увидеть фотографии из клиники, в которой тебе делали аборт. Конечно, нет. Тем не менее ты была замужем за офицером Советской Армии, а шлялась по всей Москве с торговцем на черном рынке.

Валя почувствовала, что в голосе следователя вдруг появилась твердость и что-то еще. Он сказал что-то не то. Но что? Она очень устала.

Она не могла больше четко думать.

– Забеременела, сделала аборт, спасала свою шкуру в постели с иностранным шпионом. И, конечно, без вознаграждения.

– Что?

Следователь, казалось, был искренне удивлен ее реакцией.

– Какой иностранный шпион? – крикнула Валя. Она чувствовала, как по всему телу прошла дрожь. Слово «шпион» вошло в ее сознание через гены ее предков. От этого короткого слова ей тут же стало страшно.

– А как я должен называть твоего американца?

– Он… он бизнесмен. – Даже сейчас она думала о том, ждет ли он ее в гостинице. Они договорились пообедать вместе в восемь часов.

Если бы это было возможно, она бы сейчас вырвалась и бросилась на автобус или троллейбус… она бы даже могла бежать всю дорогу… чтобы броситься в объятия Райдера, которые вселяли в нее надежду на будущее.

Следователь смеялся. Он положительно трясся от хохота. Неуклюжим движением он снял очки, чтобы вытереть набежавшие слезы смеха.

– О, Валя, – сказал он, – Валечка. Ты ведь не думаешь, что я поверю, что ты можешь быть такой легкомысленной?

Валя посмотрела на него со смешанным чувством замешательства и ужаса.

– Ну, мой ангел, – продолжал он, – твой последний клиент – извини меня, твой последний любовник – уорент-офицер армии США. Офицер разведки, и не меньше. Вот, Валя, ты должна быть более осторожной. Чтобы замести следы, тебе надо придумывать истории получше.

Валя сидела оцепенев. О нет. Нет, нет, нет и нет.

– Почему бы тебе просто не сказать нам, – продолжал следователь, – какую информацию ты ему передала? Какие послания передавал тебе твой муж для американцев?

– Вы сумасшедший, – заявила Валя, заикаясь от потрясения. – Это бред. Юрий… Юрий бы никогда…

– Я хотел бы знать, о ком ты говоришь, – сказал следователь. – Когда ты говоришь Юрий, ты имеешь в виду своего покойного мужа?

Валя затаила дыхание. У нее внутри все опустилось. Кровь застыла в жилах. Веки начали подергиваться.

– Юрий? – воскликнула она.

– Но, Валя – это, конечно, для тебя не новость? Ведь ты знала?

– Юрий?

– О Боже. О Валя, Извини. Я думал, что тебе сказали. – Следователь начал копаться в лежащих перед ним бумагах. – О, где же это? Я не хотел быть таким бестактным. Извини меня, пожалуйста.

– Юрий?

Следователь взглянул на нее, так как интонация ее голоса изменилась. Было видно, что он действительно чувствует себя виноватым.

– Конечно, я понимаю, что такие оплошности случаются. Я хочу сказать, что… это произошло недавно. Но даже когда дело идет о шпионаже… необходимо соблюдать приличия.

– Юрий? – Валя начала падать со стула.

Она закрыла глаза и почувствовала запах сыра на волосиках над губой.

Следователь вскочил со стула и поймал ее.

– Сейчас, сейчас, – сказал он. – Это для тебя ужасный удар. Я почти уверен, что ты не замешана во всем этом.

– Дайте, пожалуйста, воды.

Следователь подал ей стакан отвратительного чая. Она сделала глоток и тут вспомнила, почему решила больше не пить. Ее мочевой пузырь разрывался.

Она попыталась встать. Но рука следователя, лежащая на ее плече, крепко прижимала ее к стулу.

– Пожалуйста, – сказала Валя. – Разрешите мне пойти в туалет.

– Все в свое время, – рука резко прижала ее вниз. – Это не срочно, не правда ли? Мы ведь уже почти разрешили вопрос о твоем участии во всем этом?

Ей надо было в туалет. Она крепко сжала бедра и скрестила ноги.

– Итак, правильно ли я тебя понял, – сказал следователь. – Ты не имела ни малейшего понятия о том, что твой муж был предателем? Что его расстреляли за помощь противнику?

Валя ничего не понимала. Он, видимо, разговаривал с кем-то другим, кто был в комнате. Эти слова не имели к ней никакого отношения, к ней, к ее жизни.

– Конечно, ты понимаешь, что наказанием за такое предательство всегда является смерть?

Предательство? Ничего, кроме предательства? Но о каком предательстве говорил он сейчас? В этом не было никакого смысла. Это было какое-то сумасшествие, и оно началось, когда они пришли за ней в школу. После всех ее усилий произвести хорошее впечатление на начальство, они пришли за ней и забрали на виду у учеников, они бесцеремонно вытолкали ее из класса. Ей становилось плохо, она понимала, что никогда не сможет объяснить все это.

О чем он говорит? Шпионаж? Юрий? И он сказал, что Юрий мертв. Не может быть, чтобы Юрий был мертв. Она только вчера ночью думала о нем.

– Пожалуйста, – сказала она. – Мне очень нужно в туалет.

Огромная рука ударила ее по щеке. Она упала на пол, позади нее свалился стул, на котором она сидела. Ее тело совершенно не подчинялось ей. Затем она почувствовала сильный удар ногой в поясницу.

Она застонала. Каблуком ботинка он вдавил ее тело в бетонный пол. Затем ее мучитель ударил ее в крестец. От удара ее тело стало скользить по полу. Но ботинок следовал за ней. Следователь ударил ее еще раз. И еще раз. Теперь по позвоночнику. По ее маленьким худеньким ягодицам. Каблук бил через платье, через ее мокрое платье. Жесткий носок ботинка пытался попасть ей в пах.

Над собой она услышала тяжелое дыхание следователя. Она узнала этот звук. Она много раз раньше слышала этот звук. Под тяжестью тел многих мужчин.

– Сука, – сказал следователь. Он тяжело дышал и с трудом произносил слова. – Проститутка. Шлюха.

«Да, – подумала Валя, как во сне, ожидая следующего удара. – Да, я шлюха. А Юрий. Где Юрий?»

Американец собирался увезти ее.

Она опоздала на обед.

Вдруг огромная лапа схватила ее за волосы и потащила вверх. Она думала, что ее шея сломается и почти желала этого. Следователь тащил ее по полу, как мертвое животное, и она чувствовала боль во всем теле. Он схватил ее второй рукой, скользнув по ее груди. Теперь он стоял сзади нее и держал ее за волосы и за локоть.