Утратив интерес к немцу, он бросился к машине, где стонала Шамхат. Он вынес жену и уложил на снег, прекрасно понимая, что ее энергии не хватит на заживление раны. Слишком много собственных ран зарастил на себе Богдан, впустую растрачивая их обоюдную силу.

Энергии оставалось мало, но он решил израсходовать весь оставшийся Свет Шамаша. Пусть после этого они станут обычными людьми, но сейчас он хотел одного – спасти жену.

Он взял ее руки в свои, нащупал точки – ворота энергетических меридианов, и влил в них, до капли, силу истончающейся фигуры.

Шамхат порозовела лицом и открыла глаза.

– Энкиду, – шепнула она по-шумерски. – Теперь мы с тобой не расстанемся.

– Теперь все будет хорошо, – улыбнулся он. – Тысячу лет мы проживем с тобой. Все будет, как ты хотела. Надо только поспешить выбраться из Москвы раньше, чем тут начнется основательный переполох. Садись за руль, Сердюченко! Нас ждет дальний и нелегкий путь!

Низкорослые мохноногие лошадки неспешно переставляли копытца, неся на себе вьюки и десятерых седоков. Небольшой караван медленно продвигался по травянистому склону горы, вершина которой вздымала над облаками сверкающий на солнце ледник. И везде, куда ни глянь, высились такие же горы, превращая небо из купола в темно-синий, почти фиолетовый лоскут над головой.

– Даже днем тут видны яркие звезды, – рассказывал Ли едущей рядом Варе. – Надо только знать, куда смотреть. Но так везде. Если знаешь, куда смотреть, всегда увидишь что-нибудь необычное.

Во главе каравана покачивался в седле пожилой проводник-китаец. По его лицу невозможно было понять, сколько ему лет, но движения его были не менее, а может, и более точны, чем у Ли.

Сердюченко с женой чувствовали себя на лошадях непривычно.

– Это ж потом неделю будет поясница болеть! – жаловался хохол, неуклюже двигаясь в седле. – Эй, Ли! Далеко еще?

– Полчаса, не больше, – с улыбкой обернулся китаец.

– Хватит причитать! – одернула мужа Верочка. – Доберемся до людей, отдохнешь.

– А потом куда? Дико здесь все. И автомобилей нет. Чем я тут займусь?

– Профессор нас приглашал с собой, когда поедет в Европу.

– Так это добре! – приободрился Сердюченко. – Балакать по-ихнему подучусь и устроюсь таксистом.

– Кем? – удивилась Верочка.

– Это вроде извозчика, только на машине. Дроздов рассказывал, гори он в аду.

Павел млел от восторга, озирая окружающее великолепие.

– Сюда попасть я и мечтать не смел, – сказал он Машеньке. – На карте горы совсем другие, да и на картинках другие. А это…

Он запнулся, не находя слов.

– Может, тогда не поедем в Европу? – осторожно предложила бывшая секретарша. – Мне здесь тоже очень нравится. Я так устала сидеть взаперти, что хочется простора. Взобраться бы на одну из этих гор и глянуть на мир сверху.

– А я тебе боялся предложить, – смутился Стаднюк. – Думал, тебе общества захочется.

– Да что я, буржуйка, что ли? Нет, здесь хорошо. И цветами пахнет.

– Это альпийские луга, – похвастался Павел почерпнутыми из книг знаниями.

Ехавший позади них профессор пробурчал:

– В Париже тоже цветами пахнет. Так что я уж лучше туда переберусь по возможности. Абигаль навещу, у нее дом большой.

Он зябко поежился и укутался в просторный плед, свалянный из шерсти лам.

Замыкали цепочку Богдан и Шамхат, едущие стремя в стремя.

– Жалеешь, что так получилось? – спросила подруга Энкиду.

– Нет, – ответил он. – Эта дрянь и впрямь превращала меня в чудовище.

– И откажешься от бессмертия? – лукаво улыбнулась Шамхат.

– Ли говорил, что есть другие способы получения Света Шамаша. Обещал научить. Думаешь, почему китайцы такие здоровые и живут почти двести лет?

– Какая разница, сто или двести? – Она пожала плечами. – Сидури была права. И за день можно прожить тысячу лет любви.

– Ну… – Энкиду хотел сменить тему, но Шамхат посмотрела на него таким взглядом, что он продолжил: – Следующий раз Голос Шамаша люди смогут услышать через семьдесят лет.

– Ну уж нет! – нахмурилась Шамхат. – Снова все сначала? Давай лучше поживем, как люди. К тому же не известно, каким будет мир через семьдесят лет.

– Это точно. Но я на всякий случай подстраховался.

– Что?! О чем это ты?

– Ну… – Энкиду замялся. – Понимаешь, у Хильгера Знак был уже не новый, он им пользовался несколько часов, а я в тот момент только получил его. У меня было больше света, чем у советника. В общем, еще чуть-чуть оставалось после уничтожения его силы. И я…

– Надеюсь, ты не загадал нам бессмертия? – нахмурилась Шамхат.

– Нет! – широко улыбнулся Энкиду. – Только еще тысячу лет. На большее не хватило.