Наконец они услышали шум въехавшей во двор машины. Поручик Сухотин включил граммофон, и раздался американский марш «Янки-дудль» (эту музыку Пуришкевич не забудет до смерти!) И все услышали голос вошедшего Распутина:

— Куды, милый?

Юсупов: «Войдя в дом, я услышал голоса моих друзей… весело звучала в граммофоне американская песенка… Распутин прислушался: — Что это, кутеж? — Нет, у жены гости… они скоро уедут. А пока пойдемте в столовую выпьем чаю».

И Распутин с Феликсом спустились по лестнице в подвал, «превращенный в прелестную столовую».

Доктор Лазаверт, скинув шоферскую одежду, присоединился к остальным убийцам. Они вышли из комнаты и встали у перил лестницы, ведущей в подвал. И стали ждать скорой развязки… «Я с кастетом в руках, за мной великий князь, за ним поручик Сухотин и последним Лазаверт», — вспоминал Пуришкевич. Так они стояли, «вслушиваясь в каждый шорох внизу», но слышали только гул голосов и марш «Янки-дудль», доносившийся сверху. А главное — не было слышно, как откупоривают бутылки. Внизу разговаривали, «но не пили и не ели ничего».

Юсупов: «Распутин снял шубу и стал с любопытством изучать обстановку… Шкаф с лабиринтом особенно привлек его внимание… Восхищаясь им, как ребенок…. он открывал, закрывал.. -, изучал снаружи и изнутри… Я предложил ему вина и чаю… к моему большому разочарованию он отказался… „Случилось что-нибудь?“ — подумал я… Мы сели за стол и разговорились, перебрали наших общих знакомых… Исчерпав темы, Распутин попросил чаю… я предложил ему тарелку с пирожными… Почему-то я предложил пирожные, которые не были отравлены… Спустя мгновение я передал ему блюдо с отравленными пирожными. Он сначала отказался: „Не хочу, они очень сладкие… « И этот момент запомним: Распутин отказался есть пирожные, потому что они «очень сладкие“.

Но затем, как утверждает Феликс, «взял сначала одно, потом и другое… Я смотрел на него с ужасом». Однако между отказом и согласием Распутина произошло нечто, не отмеченное Юсуповым, но описанное Пуришкевичем.

После того как Распутин отказался есть пирожные, Феликс, оказывается, запаниковал и поднялся наверх. Четверо заговорщиков, стоявших у лестницы, услышали звук открываемой двери подвала и «на цыпочках бесшумно бросились обратно, в кабинет Юсупова… Вошел Юсупов… и сказал: „Представляете себе, господа, это животное не ест и не пьет“. — А как его настроение? — спросил Пуришкевич. — Неважное… он как будто что-то предчувствует…

Феликс вновь спускается к Распутину. И тут мужик почему-то меняет решение и начинает пить вино и есть сладкие пирожные. Это тоже стоит запомнить…

Пуришкевич: «Вскоре раздался звук откупориваемых бутылок. „Пьют, — прошептал великий князь. — Ну, теперь ждать недолго… « Но прошло полчаса — и ничего!“

«Действие цианистого калия должно было начаться немедленно, — вспоминал Юсупов, — но Распутин… продолжал со мной разговаривать как ни в чем не бывало». Феликс налил вторую рюмку, мужик и ее выпил, а «яд не проявлял своей силы». Князь налил третью и «с отчаяния начал пить сам», чтобы заставить Распутина выпить и ее. «Мы сидели друг перед другом и молча пили… Он смотрел на меня, глаза его лукаво улыбались: вот видишь, как ты ни стараешься, а ничего не можешь со мной поделать… Но вдруг… на смену хитро-слащавой улыбке явилось выражение ненависти. Никогда я не видел его таким страшным. Он смотрел на меня дьявольскими глазами… меня охватило какое-то странное оцепенение, голова закружилась… Очнувшись, я увидел Распутина, сидящего на диване, голова была опущена, глаз не было видно… „Налей чашку, жажда сильная“, — сказал он слабым голосом… Пока я наливал чашку, он встал и прошелся по комнате… В глаза ему бросилась гитара, случайно забытая мною в столовой… „Сыграй, голубчик, что-нибудь веселенькое… люблю, когда ты поешь… « И Феликс взял гитару… «Когда я кончил петь, он… посмотрел на меня грустным спокойным взглядом… «Спой еще, больно я люблю эту музыку… много души в тебе“. Я снова запел… А время шло, часы показывали половину третьего… Больше двух часов длился этот кошмар… «

И здесь возникают законные вопросы. Первый: выходит, что за восторгами по поводу пения Феликса Распутин совершенно забыл, зачем он пришел? Забыл об Ирине?! «Несколько друзей», которые, как ему обещали, «скоро уедут», сидят наверху уже «больше двух часов» — и он с этим мирится? Второй вопрос: неужели за это время Распутин не почувствовал ничего особенного в поведении чувствительного, нервного и, как мы увидим далее, очень впечатлительного Феликса? Неужели за два с лишним часа Юсупов, отнюдь не профессиональный убийца, так и не выдал ничем своего волнения? Совершенно невероятно! И третий вопрос — который будет волновать всех и станет основой для легенды о сверхчеловеческих возможностях Распутина: почему его не брал яд?

Однако оставим пока эти вопросы без ответа. Пусть убийцы продолжат свое повествование…

Итак, Феликс видит, что яд не действует на мужика. Это, естественно, изумляет и пугает князя. «Наверху тоже, по-видимому, иссякло терпение… Шум, доносившийся сверху, становился все сильнее… « — Что там шумят? — спрашивает Распутин. — Вероятно, гости разъезжаются… пойду посмотреть…

Пуришкевич: «Поднимается бледный Юсупов… „Это невозможно! Он выпил две рюмки с ядом, съел несколько розовых (отравленных. — Э. Р. ) пирожных… и ничего… Ума не приложу, как нам быть, тем более, что он уже забеспокоился, почему графиня не выходит к нему так долго („уже забеспокоился“ — после двух с лишним часов ожидания! — Э. Р. ). Я с трудом объяснил, что ей трудно исчезнуть незаметно… ибо наверху гостей немного и по всем вероятиям минут через 10 она уже сойдет… Он сидит мрачный… действие яда сказывается лишь в том, что у него беспрестанная отрыжка и некоторое слюнотечение… Господа, что вы посоветуете мне?“

И «господа» решают: если через пять минут яд не подействует, Феликс должен… снова подняться к ним, и они подумают, как покончить с мужиком.

Лазаверту стало дурно. Военный врач, не раз бывавший на фронте под пулями, в изнеможении, весь красный, сидел в кресле и шептал: «Кажется, я не выдержу… „ И опять поднялся к ним Юсупов и сообщил, что яд по-прежнему не действует! И сам предложил: «Вы не будете против, если я его застрелю?“

Юсупов: «Я взял у Дмитрия револьвер (и это запомним! — Э. Р. ) и спустился в подвал… Как он не заметил своими прозорливыми глазами, что за спиной у меня был зажат в руке револьвер!.. „ Да, и мы здесь недоумеваем вместе с Феликсом. И ему, и нам непонятно, что Распутин, который все всегда чуял и предвидел, «далек сейчас от сознания собственной смерти“. Он даже не видит неестественно отведенную назад руку Феликса, держащую револьвер.

И тут описываемая Феликсом сцена окончательно начинает напоминать эпизод из романа о благородном мстителе.

«Я подошел к хрустальному распятию. — Крест этот очень люблю… — А по мне, так ящик-то занятнее будет, — и Распутин снова открыл шкаф с лабиринтом. — Григорий Ефимович, вы бы лучше на распятие посмотрели, да помолились бы перед ним…

Распутин удивленно, почти испуганно, посмотрел на меня… Можно сказать, что он прочел в моих глазах что-то, чего не ожидал… « Дальше, по словам Юсупова, начинается уже совсем невероятное: Распутин, который вскоре будет яростно бороться за жизнь, ведет себя необъяснимо покорно, как сомнамбула. Он терпеливо ждет, пока его убьют!