(5) Пусть про себя думают, что у него душа царственная – если они считают это признаком душевного величия, – но не произносят вслух этого слова. (6) Даже варвары почувствовали душевное величие человека, презиравшего титул, перед которым немеют зачарованные люди. (7) Испанским царькам и старейшинам розданы были подарки; Индибилису Сципион велел выбрать из множества захваченных лошадей триста, каких он захочет.

(8) Когда квестор по приказу военачальника распродавал африканцев, один из них – юноша редкой красоты – сказал ему, что он царского рода; квестор отправил его к Сципиону.

(9) Тот стал расспрашивать юношу, кто он, откуда и почему, еще мальчик, оказался на войне. Юноша рассказал, что он нумидиец, земляки зовут его Массивой; после смерти отца он остался сиротой и был воспитан Галой, дедом с материнской стороны, нумидийским царем; в Испанию прибыл вместе с дядею Масиниссой, приведшим недавно конницу в помощь карфагенянам.

(10) Масинисса запрещал ему вмешиваться в бой – молод еще, – но в день сражения он, тайком от дяди, взял оружие, сел на коня и вышел в строй; лошадь споткнулась, он полетел кувырком и оказался в плену. (11) Сципион приказал стеречь нумидийца и продолжал заниматься своими делами; вернувшись к себе, он позвал юношу и спросил, хочет ли тот вернуться к Масиниссе.

(12) Тот, плача от радости, сказал, что очень хочет; Сципион подарил мальчику золотое кольцо, тунику с широкой каймой, испанский плащ с золотой застежкой, лошадь в полной сбруе и отпустил Массиву, приказав своим всадникам сопровождать его до того места, до какого он захочет.

20. (1) Потом стали совещаться, как вести войну дальше; некоторые советовали сразу же идти и преследовать Гасдрубала. (2) Сципион считал, что тут есть некоторая опасность: как бы не объединились с этим Гасдрубалом Магон и другой Гасдрубал[780]. Сципион оставил только отряд в Пиренеях и провел остаток лета, заключая союзы с испанскими племенами.

(3) Через несколько дней после сражения при Бекуле, когда Сципион, возвращаясь в Тарракон, вышел из Кастулонского леса[781], Гасдрубал, сын Гисгона, и Магон явились из Дальней Испании[782] к Гасдрубалу; с помощью они опоздали – сражение было проиграно, – но пришли как раз вовремя, чтобы обдумать, как быть дальше.

(4) Они сравнивали настроение испанцев в провинциях каждого из них. Один из Гасдрубалов, сын Гисгона, считал, что карфагенянам остались верны только племена на океанском побережье и близ Гадеса, куда не дошел еще слух о римлянах.

(5) Другой Гасдрубал и Магон были согласны в том, что Сципион своими благодеяниями покорил и отдельных людей, и целые племена; отпадениям не будет конца, пока всех испанских солдат не отправят на край Испании или не уведут в Галлию.

(6) Поэтому Гасдрубалу следовало бы идти в Италию, даже если бы карфагенский сенат тому и противился, – ведь там идет решающая война, от исхода которой зависит все, – и кстати: он уведет испанцев подальше от Испании и Сципионовой славы.

(7) Войско Гасдрубала по вине перебежчиков и после неудачного сражения уменьшилось – надо пополнить его солдатами-испанцами. Магон пусть передаст войско Гасдрубалу, сыну Гисгона, а сам с большими деньгами переправляется на Балеары и набирает наемников.

(8) Гасдрубал, сын Гисгона, пусть уходит в глубь Лузитании[783] и в сражения с римлянами не вступает; Масиниссе надо пополнить число всадников до трех тысяч – дать лучших во всей коннице: пусть разъезжает по Ближней Испании, помогает союзникам, грабит вражеские города и поля. Приняв эти решения, военачальники разъехались осуществлять их. Вот что происходило к этому году [209 г. до н. э.] в Испании[784].

(9) В Риме слава Сципиона росла с каждым днем. Взятие Тарента, правда скорее хитростью, чем оружием, прославило Фабия; о Фульвии начали забывать. (10) О Марцелле пошли плохие толки: он, мало того что проиграл первое сражение, еще и увел в разгар лета своих солдат отдыхать в Венузию, а Ганнибал в это время разгуливает по Италии.

(11) Марцеллу врагом был народный трибун Гай Публиций Бибул; после первого неудачного сражения он неустанно перед народом чернил Клавдия, сумел разжечь ненависть к нему и добивался, чтобы у него отняли командование.

(12) Близкие Клавдия настояли на том, чтобы он получил возможность, оставив в Венузии легата, явиться в Рим, обелить себя и не допустить, чтобы его лишили командования в его отсутствие. (13) Случилось так, что к тому же времени, когда Марцеллу предстояло оправдываться, в Рим для ведения выборов прибыл консул Квинт Фульвий.

21. (1) При огромном стечении плебеев и всех сословий во Фламиниевом цирке обсуждался вопрос о командовании Марцелла. (2) Народный трибун обвинял не только Марцелла, но и всю знать: они хитрят, медлят, а Ганнибал живет в Италии, как в своей провинции, десятый год – дольше, чем в Карфагене[785].

(3) Вот во что обошлось римскому народу продление командования Марцеллу, войско его дважды разбито и отдыхает, раскинув летний лагерь в домах Венузии. (4) Марцелл, лишь напомнив все им сделанное, показал, как бессмысленна речь трибуна; о лишении командования не только не было и речи, но на следующий день все центурии дружно избрали Марцелла консулом; (5) в сотоварищи ему был дан Тит Квинкций Криспин, бывший тогда претором.

На следующий день выбраны были преторы: Лициний Красс Богач[786], верховный понтифик; Публий Лициний Вар, Секст Юлий Цезарь и Квинт Клавдий Фламин.

(6) В самый день выборов Рим был взволнован отпадением Этрурии. Гай Кальпурний, получивший, как пропретор, эту провинцию, писал, что зачинщиками отпадения были арретинцы. (7) Тотчас же был отправлен туда Марцелл: пусть ознакомится с положением дела; если оно стоит того, то воюет не в Апулии, а в Этрурии. Этруски, испугавшись, утихли.

(8) От тарентинцев пришли послы просить мира с сохранением свободы и их законов. Сенат предложил им прийти, когда консул Фабий прибудет в Рим.