– Почему она до сих пор не выдала тебя? – я смотрю в морские переливы его глаз.

– Мы заключили временное соглашение, – клыкастая и такая соблазнительная улыбка. – Но теперь она решила взять жизнь необычного мальчика… У того, которого она уже убила такой ауры не было. Маги списали это изменение на шок, но я вижу правду. И лисичку она тронула зря. Твой двойник тоже догадывается. Хоть и выглядит благородным глупцом.

– А Регил? – вырывается против воли.

Сирена качает головой:

– Он не верит… не хочет верить. Слишком уж любит эту женщину, свою королеву. Но когда придет время, поверит и не будет колебаться.

Я лишь киваю. У меня не осталось сомнений и вопросов.

– Как все-таки различаются жизни, если их повернуть другой стороной, – я усмехаюсь яркой луне и звездам. – Но что делать с её ребенком. Который еще не рожден?

– А вот это не твоя забота, пришелец из другого мира, – внезапно отметает сирена. – Его я и лисичка возьмём на себя. Так что придержи свою жажду смерти и крови при себе, жрец Лейлы.

– Думаешь, я смогу убить собственную мать? – тяжело смотрю, чувствуя тянущее чувство внутри.

Морские глаза всматриваются вглубь моих, и несколько недоуменное:

– Действительно, не сможешь. Какие странные запреты на твоей личности и ауре.

– Пойдем, сирена Ралирин. Тебе же не терпится спеть свою Песню. Я прав?

– Абсолютно, – усмехается он.

Король Регил и его наследник резко останавливаются, когда из-за поворота коридора, выходит принц Кристиан.

– Крис? – глядя в серьезные глаза сына. – Ты тоже это слышал.

Тот резко кивает:

– Настала пора посмотреть правде в лицо, отец. Идемте. Я знаю, куда их должны привести.

– Откуда?! – вскидывается Лилиан.

Принц грустно как-то усмехается:

– У меня свои источники. Поторопимся. Я подозреваю, что твою жену будут убивать в первую очередь.

– Почему? – он уже знал ответ, но все равно задал этот вопрос.

– Потому что для жрецов Роя нет лучшей жертвы, чем оборотень, тем более истинный, – звонкий ответ.

Братья и отец разворачиваются и Регил тяжело вздыхает:

– Похоже, мы все в это впутаны.

– Она наша мать, – пожимает плечами Кириан.

– Успеем ли? – тихо замечает, разом как-то постаревший король.

– Рал уже движется в ту сторону, – тихо и сочувствующе отвечает принц. – С ним человек, который может помочь.

– Что ж… поторопимся, – помолчав, предлагает Кристиан. – Вся семья в сборе.

И получает синхронные кивки согласия. Они все готовы были встретиться с тем, что отрицали все эти годы. Но сейчас королева Тамира переступила незримую черту, которую не стоило пересекать.

– Вернуть свою магию, вернуть своего бога, – улыбается королева Кириллу.

Мальчик беззвучно плачет, прикованный тонкой прочной цепью к алтарю, на котором распятая и одурманенная лежит леди Лисиара.

– Двойная жертва, – королева ласково проводит по обнаженной груди девушки рукой. – Оборотень истинный и родственная кровь, убитая однажды. О вас двоих говорится в нашем пророчестве. Оно утеряно, но отрывки сохранились. И теперь мы можем возродить надежду в наших сердцах. Мирейя станет тем королевством, с которого начнется процветание.

Кирилл молчит, слушая эту женщину, как две капли воды похожую на его мать и на сердце постепенно становится легче, когда мысль о том, что настоящая Тамира Катани на самом деле покоится в фамильном склепе на Эмире, утверждается в его сознании, как незыблемый факт. Вокруг круг людей, одетых в черное с красным. Стены залы обвешены картинами, гобеленами и… оружием. Взгляд приковывает лук, висящий на противоположной стене, а под ним перекрещенные две стрелы, одна сломанная, вторая… словно дразнится. Если бы добраться до них. Если бы…

+ Ли…+

+ Кирилл?…+ очень неуверенный отзыв. + Это ты?… Как? +

+ Кто ты? + Кирилл насторожен.

+ Лилиан. Твой старший брат, + уже уверенный ответ, но…

+ Ты не тот, + категорично отзывается мальчик и снова зовет, минуя двойника брата. + Лилиан Катани! +

И знакомые интонации в ответ:

+ Не кричи так, малыш, мы уже идем. Я близко. +

+ Что я должен сделать? Она сейчас убьет Лисиару…+

Двойной вздох в ответ, но в одном ужас, а в другом напряжение. И один ответ:

+ Держись. Ты связан? +

+ Прикован. Но… одной тонкой цепью. +

+ Сможешь попробовать порвать цепь? +

+ Попытаюсь. +

+ Пытаться нельзя, малыш. Надо сделать. Как тогда, помнишь? Когда наемники пытались искалечить Криса? Услышишь Песню, закрывай сознание. Со мной сирена. +

+ Хорошо + облегчение накатывает волной. Его брат как всегда невероятен. Он нашел сирену в этой забытой богами и магическими существами Мирейи.

+ Кто ты? + напряжение на краю сознания. + Кто ты?! +

+ Уймись, принц, + тихий ответ брата. + Спасем твою женушку и Киру, тогда все свои вопросы задавать будешь. А сейчас поспеши в храм и не мешай. Вы вообще ничего не должны были услышать. Скажите спасибо таланту Кирилла. +

Сирена одобрительно хмыкает, подслушивая мысленный диалог.

– Похоже, вся королевская семья соберется сегодня в одном месте и вскроет все гнойные и тайные нарывы, что накопились за годы молчания и невнимания друг другу.

– Сначала мне здесь даже понравилось, – проворчал я. – А теперь чем дальше, тем сильнее хочется домой.

Рал извлекает из ножен длинный узкий меч. Я тихо и непроизвольно ахнул, увидев ауру меча:

– Откуда у тебя это?

– Риан подарил, – ласково улыбается сирена. – Сказал, что нашел его специально для меня. Пришли…

Он указывает острием на вставшее перед нами простое, почти невидимое в темноте здание.

– Пой.

И Ралирин запел. И мы ворвались в здание, словно ураган, снося со своего пути людей, падающих, очарованных песней сирены, очень сильной сирены. Я чувствовал, что где-то за спиной появились четверо, которые умудрились довольно быстро найти место жертвоприношения. Мы явно облегчили им оставшийся путь.

Они нагнали нас в тот момент, когда я распахнул двери в главную залу.

Песня резко оборвалась.

На алтаре, распятая, лежала обнаженная рыжая девушка. Её затуманенные глаза блуждали по лезвию кинжала, который занесла над ней хрупкая рука королевы.

А взгляд королевы не отрывался от Кирилла, замершего у стены. Обрывок тонкой цепи болтался на ноге мальчика, а в руках… в руках он держал лук с натянутой тетивой и стрела лежала, готовая вонзиться в плоть. С такого расстояния не промахиваются. Особенно Кирилл. И во мне нотой поднимается воспоминание, когда я видел брата стоящего вот так же в темноте коридора, натянувшего мой собственный лук.