представление приобретает бо́льшие возможности для обобщенного представительства различных предметов, чем если бы оно было абсолютно устойчивым образованием, неизменным во всех своих частях, свойствах и деталях.

Наконец, представление может быть обобщенным образом не единичного предмета или лица, а целого класса или категории аналогичных предметов. Существование таких общих представлений было предметом больших философских и психологических дискуссий (Дж. Беркли и др.). Однако существование схем не подлежит сомнению, а схема, будучи наглядной, тоже является своеобразным представлением. Схема какого-либо прибора, машины, схема нервной системы, локализации функций в мозгу и т. п. представляют не единичный объект, а множество однородных объектов в наглядной форме, давая наглядное представление об их структуре. Формы схематизации, т. е. мысленной обобщающей обработки воспроизведенного образа-представления, – чрезвычайно разнообразны. Они дают многообразные виды обобщенных представлений. Особое значение имеют те виды обобщающей обработки представления, которые приводят к созданию художественного образа, соединяющего в себе характер индивидуализированности и типичности. В таком художественном образе определяющим является уже не воспроизведение, а преобразование, характеризующее деятельность не памяти, а воображения.

Таким образом, представления могут обладать различной степенью общности; они образуют целую ступенчатую иерархию все более обобщенных представлений, которые одним концом переходят в понятия, между тем как, с другой стороны, в образах воспоминания они воспроизводят восприятия в их единичности.

Представления являются собственно образами памяти лишь в том случае, когда воспроизведенный образ-представление воспроизводит прежде воспринятое и в той или иной мере осознается в своем отношении к нему. Когда представление возникает или формируется безотносительно к прежде воспринятому, хотя бы и с использованием воспринятого в более или менее преображенном виде, представление является образом не памяти собственно, а скорее воображения. Наконец, представление функционирует в системе мышления. Включаясь в мыслительные операции, представление заодно с новыми функциями приобретает и новые черты. Вводя здесь представления, мы заодно вкратце суммируем все основные их черты вообще.

У разных людей, в зависимости от их индивидуальных особенностей, представления могут очень значительно отличаться по степени их яркости, отчетливости, устойчивости, полноты или бледности, неустойчивости, фрагментарности, схематичности и т. д. Практически в процессе конкретной деятельности особенно существенны индивидуальные различия, связанные со способностью вызывать представления и изменять их. Необходимая для деятельности (например художественной, музыкальной), эта способность в процессе соответствующей деятельности и вырабатывается.

Точно так же и у одного и того же человека представления, относящиеся к разным сенсорным областям, могут очень значительно отличаться друг от друга: у одного человека могут быть очень ярки, устойчивы, отчетливы зрительные представления и бледны, нечетки и т. д. представления слуховые, и наоборот. Хотя нужно сказать, что представления обычно не бывают только слуховыми или только зрительными. Будучи представлением какого-либо предмета или явления, в восприятии которого обычно участвуют разные сферы ощущений, каждое представление обычно включает компоненты разных сенсорных сфер.

Представление – не механическая репродукция восприятия, которая где-то сохраняется как изолированный неизменный элемент, для того чтобы затем снова всплыть на поверхность сознания. Оно – изменчивое динамическое образование, каждый раз при определенных условиях вновь создающееся и отражающее сложную жизнь личности. Из всех многообразных отношений, в которые входит представление и которыми оно определяется, самым существенным является отношение представления к предмету. Отношение к предмету в первую очередь регулирует те преобразования, которым представление подвергается.

Возникновение представлений имеет большое значение для всей сознательной жизни. Если бы у нас существовали только восприятия и не было представлений, мы были бы всегда прикованы к непосредственно наличной ситуации. Присутствующие предметы, воздействующие на наши рецепторы, управляли бы нашим поведением. Наши мысли, как и наши действия, были бы в исключительной власти настоящего. Ни прошлое, ни будущее не существовало бы для нас: все отошедшее в прошлое навсегда исчезало бы, будущее было бы закрыто. Внутренней жизни у нас не существовало бы; представления создают тот план, на котором она развертывается.

Яркое доказательство того, как велика может быть эта роль представления, дает творчество людей, у которых представления служат единственной наглядной основой деятельности. Музыкальное творчество оглохшего Л. ван Бетховена, лишенного слуховых ощущений, могло опираться лишь на слуховые музыкальные образы-представления. Явное превосходство скульптур ослепших над скульптурами слепорожденных выявляет роль в их творчестве зрительных представлений. Зрительные представления (а не только осязательные и кинестетические ощущения), очевидно, служат наглядной основой в творчестве ослепших скульпторов, творения которых иногда обнаруживают большую пластичность (см. скульптуру ослепшей Лины По).

Скульптура Лины По

Между представлениями, с одной стороны, и восприятиями – с другой, существуют промежуточные образования, а именно – так называемые последовательные образы и наглядные образы памяти (Anschauungsbilder, сокращенно AB), или эйдетические образы. И одни и другие являются результатами последействия возбуждения органов чувств внешними раздражителями.

Если фиксировать, например, черный квадрат на белом поле и затем закрыть глаза или перевести взгляд на однообразный серый фон, то мы увидим белый квадрат на темном поле: это и есть последовательный образ. Существование последовательных образов было открыто Г. Фехнером. Основные особенности последовательного образа следующие: он всегда бывает дан в дополнительных цветах. Далее, он подчиняется так называемому закону Эммерта; согласно этому закону, последовательный образ при проекции его на более отдаленную плоскость увеличивается прямо пропорционально расстоянию. Наконец, при проекции последовательного образа на цветной фон цвет последовательного образа смешивается с цветом фона по закону смешения цветов в восприятии.

От последовательного образа нужно отличать эйдетические, или наглядные, образы (AB). В отличие от последовательного образа эйдетический образ дан не в дополнительных цветах, а в тех же цветах, что и восприятие. Он не подчиняется закону Эммерта: при удалении экрана он если и увеличивается, то не в той степени, что последовательный образ. Этим он отличается одновременно и от представления, в котором размер образа независим от расстояния, на котором находится предмет.

В отличие от последовательного образа эйдетический образ не смешивается с цветом фона, а перекрывает его, как и восприятие. Этим он опять-таки отличается от представления, которое не перекрывает восприятия окружающих предметов.

С представлением эйдетический образ сближает то, что и он является образом предмета, данным в его отсутствие, в то время, когда предмет уже перестал посылать раздражение на периферические сенсорные аппараты. Но эйдетический образ отличается от представления, помимо уже указанных черт, тем, что эйдетический образ дан в такой непосредственной детализированной наглядности, которая совершенно недоступна обычному воспроизведенному образу-представлению.

Существование таких наглядных образов вскользь отмечалось рядом авторов. Специальное внимание к ним привлекла прежде всего работа В. Урбанчича.

Иенш непомерно раздул роль эйдетических образов и сделал в достаточной мере легковесную попытку использовать их для якобы «экспериментального обоснования» своей уже в самых начальных своих формах мало научной «концепции», которая под конец вылилась