будет там не сладко; была она культурной, грамотной, честной, скромной и энергичной, незлобивой и очень ответственной; отличалась требовательностью к рабочим, которые хотя и подшучивали над ней по поводу, например, долгого и очень точного, до грамма, взвешивания выписанного мастером количества гвоздей, но и боялись – бывала резкой, могла накричать, ругнуть; несмотря на бескомпромиссность, рабочие не обижались на неё, уважали за честность и справедливость; ко мне относилась подчёркнуто уважительно, и за два года совместной работы никаких замечаний к ней не было.

Около полугода трудился на участке прораб Иван Андреевич – среднего роста 40-летний мужчина с бесцветным лицом; вежливый, доброжелательный, неглупый, всегда оптимистически настроенный, энергичный; но при всём этом – выпивоха с красным носом, и как позже выяснилось: был дилетантом, слабо разбирался в строительстве, врал, часто бездельничал, подхалимничал, смотрел прямо в рот начальству, чтобы быстро услужить; толку от него на М8, где надо пахать, не было, и ему поручались мелкие объекты на территории завода: реконструкция цеха химочистки, ремонт ЦЗЛ и др., которые я передоверил ему, а сам никогда из-за занятости на М8 там не бывал. Рабочих у него было несколько человек, а на мой вопрос, как дела, всегда отвечал, что всё нормально, т.е. обманывал и, как говорится, неискренне раскаивался; после обеда от него несло перегаром, но пьяным он не был, закалка; был он трусоватый и жидкий, боязливый, совершенно несерьёзный и безответственный; терпеть это я уже не мог и решил, наконец: пусть на этих небольших и не срочных заводских объектах пока никого не будет, чем выделять с туда рабочих, которых прораб не контролирует; прораба-выпивоху я отправил к Синегину и его уволили. Но однажды Иван Андреевич проявил полезную инициативу – это было 23 февраля в конце рабочего дня, когда второй смены по случаю праздника не было, и наш маленький коллектив ИТР собрался в прорабской; появился И.А. с 3-х литровым баллоном чистейшего спирта (другого на заводе не держали), который презентовал ему начальник азотного цеха; у нас была обильная закуска, купленная в гастрономе на Каменном квартале, и мы скромно отметили 43-ю годовщину Советской Армии, а Гена проявил ненужную храбрость (мы не успели его остановить) и жахнул целый стакан неразведённого водой спирта; Алику с И.А. пришлось сопровождать его в общежитие и укладывать спать; оставшийся спирт насильно вручили мне, ибо знали, что я живу в коллективе; дома на Шёлковой все приветствовали подарок, кто-то быстро побежал купить баллон томатного сока, еда у дежурных по коммуне всегда имелась, и мы пили «Кровавую Мэри» – было весело, после чего все двинулись гулять и пошли на каток, где имелся прокат коньков.

Мои воспоминания о людях, с которыми пришлось встречаться, основаны на том, что сам видел и лишь в некоторых случаях я ссылаюсь на чьи-то рассказы, байки или литературные источники, стараясь указывать это. И ещё. Я хочу для себя понять, как дело было, как тот или иной человек вёл себя в контексте времени, на всём протяжении своей деятельности. Обращаясь к прошлому, к своей юности и молодости, трудно совладать с соблазном привязать свои нынешние мысли к тогдашним, оказаться в результате прозорливее к происходящему – короче говоря, умнее, чем ты был на самом деле. Всеми силами стараюсь избежать этого соблазна.

II

В трест прибыли демобилизованные пограничники и мы на участке создали две большие бригады каменщиков, которыми руководили опытные бригадиры. Достаточно большой фронт работ, разбивка его на захватки для поочерёдного выполнения двух процессов (1- кирпичная кладка и 2- устройство подмостей с загрузкой их кирпичом) и полнокровная двухсменная работа позволили достигать высокой выработки; стены быстро росли вверх, а в зиму входили с хорошими результатами и приличным строительным заделом, чему способствовала относительно, по сравнению с ранней суровой зимой 1959-60 г.г., тёплая погода в ноябре и начале декабря; что касается зимней кладки методом замораживания, то я этот опыт приобрёл на Берёзовке; в общем, настроение у всех, в т.ч. у руководства СУ 1, было хорошее, поскольку работа на нашем участке наладилась; новые каменщики старались работать хорошо, заработок рос, что было для них очень важно, ведь все хотели снять надоевшую военную форму и купить цивильную одежду; не говорю о дисциплине, ибо влияние пограничников на наших кадровых рабочих было благотворным, и не было случая на участке, чтобы я попрекал бригадиров за нерадивость или разгильдяйство рабочих; так складывался комсомольско-молодёжный коллектив участка, и это в дальнейшем имело цементирующее значение, когда позже при форсировании отделочных и специальных работ к нам начали прибывать бригады, привлекаемые с других строек города; я часто в обеденный перерыв встречался с бригадами, общался с рабочими, которые, как и я были комсомольцами, отвечал на вопросы, не забывал похвалить отличившихся ребят; откровенно скажу, что работа давала мне большое удовлетворение, и каждый вечер дома я старался подготовиться к завтрашнему дню основательно (чертежи, эскизы, развёртки стен на миллиметровке, план на день и т.п.), опыт работы на Берёзовке помогал – в общем, утром с большим желанием и оптимизмом ехал на работу. Я всегда помнил слова нашего институтского преподавателя, бывшего главного инженера одного из ленинградских стройуправлений, Станислава Николаевича Сабанеева, читающего курс «Организация строительства», который говорил на лекции студентам: «Надо суметь организовать работу строителей так, чтобы всё на объекте крутилось, как часовой механизм, и тогда прораб, добавлял он в шутку, может идти и спокойно обедать в ресторан до 15-00, а затем подготавливать завтрашний день». Мне к счастью удавалось достичь такого уровня организации работ на строительстве цеха М8 и очень редко – других стройках. Станислав Николаевич сделал успешную карьеру и в итоге занял пост председателя Госстроя РСФСР, но подробно о нём я буду рассказывать в дальнейшем.

Меня иногда коллеги и друзья спрашивали: «Легче работать с вольными, чем с заключёнными в зоне?». Этот вопрос для меня не имел никакого значения, поскольку работая с зэками на Берёзовке и с вольными рабочими здесь, я старался вести с ними дела и общаться по совести; теперь и на этом участке с бригадирами, рабочими, ИТР сразу сложились нормальные деловые взаимоотношения; но по сравнению с Берёзовкой очень облегчало жизнь то, что не надо было ездить в холодном и продуваемом морозным ветром брезентовом грузотакси на работу, здесь трамвай, который ехал по ул. Красноярский рабочий, доставлял меня прямо к стройке; обедал я в заводской столовой, вкусно и недорого питался, продуктовые магазины находились рядом с домом; больше свободного времени было после работы.

III

Теперь хочу описать житьё-бытьё в молодёжной квартире на улице