– Нет, я брошу тебя ловить попутку.

Эгле улыбнулась, стоя перед зеркалом. Собрала волосы на затылке, защелкнула янтарную заколку:

– А тогда позавтракаем в аэропорту? Если успеем?

Мартин кивнул, хотя знал, что они не успеют. Нечего было дрыхнуть.

Они стояли, обнявшись, в очереди на предполетный контроль. Потом он нехотя отпустил ее, Эгле ускользнула через рамку и с той стороны помахала ему рукой. Всякий раз, провожая ее глазами, он чувствовал себя так, будто ему без наркоза отнимают руку.

Через несколько минут она перезвонила:

– Я уже в самолете. А ты где?

– Сижу в кафе, вижу взлетную полосу, помашу тебе.

– Март, я закончу этот проект и перееду в Одницу, – сказала она очень серьезно. – Обещаю.

* * *

Во Дворце Инквизиции его ждала работа, которую нельзя было больше откладывать. Мартин всерьез воспринял слова отца: «Доказывай. Я буду рад, если ты прав». Мартин мечтал о дне, когда отец скажет: «Ты прав, у тебя получилось». Беда была в том, что, пытаясь сконструировать убежище для ведьм, он раз за разом обнаруживал себя за строительством тюрьмы.

Мартин перекраивал планы и переписывал нормы кодекса. Он подгонял ремонтников, инструктировал охранников, подбирал сотрудников в будущий изолятор, тем временем на стол во Дворце Инквизиции горой валились отчеты, статистические сводки, взаимные жалобы, которые его коллеги с удовольствием подавали друг на друга, наверное, затем, чтобы развлечь верховного инквизитора, которому иначе нечего было бы делать.

Он сидел в ненавистном парадном кабинете, делая ненавистную и ненужную работу, чтобы взяться за тяжелую, но хотя бы необходимую, когда перезвонил референт с горячей новостью: патруль взял ведьму с фальшивым регистрационным удостоверением. Мартин поначалу не поверил.

Свидетельство почти не отличалось от настоящего, сканер реагировал зеленым огоньком. «Обновлять» его ведьма могла сама и на этом погорела: патрульный обратил внимание на очень странную дату пройденного контроля – послезавтра. Выяснилось, что ни в какие реестры имя девушки не внесено. Четыре месяца назад она приехала из Альтицы – сбежала с далекой фермы в большой прекрасный мир, где носятся чайки над волнами и гудят белые пароходы. Устроилась официанткой в кафе. Снимает жилье вместе с подругами. На учете никогда не состояла, документ купила за небольшие деньги. Относительно небольшие, конечно, – девушке-официантке ради них надо работать месяц, причем без выходных.

Деньги она перевела на некий телефонный номер, сообщив свое имя (номер, естественно, одноразовый). Карточку взяла на другой день из закладки. Обратиться к специалисту посоветовала подруга…

– Имя подруги?

– Я не помню. – Она честно мигнула глазами.

– Милая девушка, – нехорошим голосом сообщил ей Мартин. – Я не знаю, как в провинции Альтица, но у нас за обман Инквизиции сажают в темный подвал с колодками и цепями.

Через несколько минут у него был список из пяти фамилий: ни одной нет в базе зарегистрированных ведьм. Еще через два часа всех привезли во Дворец Инквизиции, и Мартину даже не пришлось грозить: он просто накинул черный капюшон и поглядел на них внимательно сквозь прорези.

Правда выскочила наружу, как ошпаренная: парень одной из ведьм подрабатывал в припортовом инквизиторском офисе, обслуживал компьютеры и заодно, как выяснилось, лазал по служебным сейфам. Сначала ему пришло в голову сделать подарок своей девушке – почти настоящую карточку, с которой не надо ни становиться на учет, ни таскаться каждый месяц на контроль. Потом девушке пришло в голову продавать эти карточки подругам. Дело процветало пять месяцев, сколько всего было клиенток, ведьмы не знали; Мартин вызвал районного инквизитора, под носом у которого почти полгода совершалось преступление.

После обеда позвонил комиссар Ларри, который обязательно откладывал все другие дела, если Мартин его о чем-то просил. Парня, продававшего карточки, задержали, его компьютер распотрошили, нашли шаблоны документов и имена всех заказчиц: пять известных плюс еще семь новых. Все родом из Альтицы.

– Патрон, – сказал пожилой, ответственный инквизитор, к которому Мартин всегда чувствовал симпатию. – Я ничего не понимаю в компьютерах. В ведьмах – да, в проклятых машинах – нет. Если вы сочтете, что меня надо уволить с позором, – я не стану жаловаться.

– Ни один компьютер до сих пор не прошел инициацию, – сказал Мартин. – Сделайте выводы и вернитесь к обязанностям, пожалуйста.

Он заехал в полицейский участок, чтобы посмотреть на задержанного. Парень неуверенно улыбался:

– Я готов заплатить штраф. Не так уж много я заработал, все было не ради денег… Это игра, проба новых возможностей…

– Покушение на убийство, – сказал Мартин. – Умысел, ведущий к массовым жертвам.

Парень не поверил:

– Ерунда какая-то. При чем тут я?

– Ларри, – Мартин обернулся к комиссару, – дай ему уголовный кодекс.

Комиссар снял с полки потрепанную книгу в бумажной обложке.

– Страница пятнадцать, – сказал Мартин. – «Препятствие деятельности Инквизиции», пункт второй – «Вмешательство в процесс инквизиторского контроля».

Парень читал, шевеля губами, бледнея, зеленея, покрываясь испариной:

– Но ни одна же из них не прошла инициацию! Ничего не случилось, никто не умер! Нет ущерба! За что?!

– Получишь по минимуму тогда, – примирительно сказал Мартин. – Учитывая раскаяние… до трех лет.

Парень грохнулся в обморок, Ларри вызвал врача. Мартин ушел; глупость этого мира иногда казалась ему худшим из зол. Куда не дотянется зло – там радостно справится глупость.

* * *

Клавдий тупо разглядывал документ, поданный ему на подпись: Руфус назначил себе нового заместителя. Дней десять назад Клавдий говорил с Иржи Бором, своей креатурой в Ридне, и тот, конечно, не собирался в отставку. Руфус зарвался, заигрался, решился на открытое неповиновение?!

Он перезвонил в Ридну, очень официально, через референта:

– Да погибнет скверна… Я хотел бы знать, куратор, за что вы сместили господина Бора.

– Он умер, патрон. Сердечный приступ.

– Почему мне никто не сообщил?! – Клавдий поперхнулся.

– Вы получите информацию в плановом отчете. – Голос Руфуса, и без того холодный, сделался ледяным. – Мы сделали все, что полагается: торжественные похороны…

– Когда это случилось?

– Неделю назад.

– Он не был болен. – Клавдий почувствовал странный привкус во рту. – Как здоровый сорокалетний человек может умереть от сердечного приступа?!

– Патрон, вы же знаете его обстоятельства. – Руфус кашлянул, его голос изменился. – Развод…

– Мне очень жаль, – сказал Клавдий после паузы. – Я хотел бы прислать соболезнования его детям.